Ошибка императрицы. В. П. Волк-Карачевский
российской тирании… Позвольте мне уверить вас, фельдмаршал, что, если Дания займет неправильную позицию в непростой ситуации, жители Копенгагена увидят в своей гавани английскую эскадру, – Хью Эллиот выразительно посмотрел сначала на свой перстень, а потом на точно такой же перстень на пальце принца Карла Гессенского.
– Я всего лишь выполняю приказ своего монарха, пославшего меня сюда с моей армией, – ответил фельдмаршал, прекрасно понимая, что уже ни воля недееспособного короля Дании, ни желание кронпринца, стремящегося к престолу, не имеют почти никакого значения в складывающихся обстоятельствах.
– Полагаю, нужно все взвесить и обдумать… А для этого необходимо время… Я предлагаю заключить перемирие, скажем, на месяц… За это время многое прояснится, – предложил англичанин.
– Да, это было бы разумно, – вдруг сказал молодой капрал, подсаживаясь к столу, за которым сидели Хью Эллиот и Карл Гессенский, – это даст возможность принять правильное решение.
11. Когда королю есть, что сказать
Энергичные действия короля во время датского нападения сделали настроение народа благоприятным для Густава III.
Командующий датской армией фельдмаршал Карл Гессенский и шведский король Густав III подписали перемирие, составленное Хью Эллиотом. Военные действия приостанавливались на месяц.
Через две недели к Готенбургу подошли отряды далекарлийского ополчения. Они встали лагерем недалеко от города. По ночным кострам можно было сосчитать, что их не меньше пяти тысяч. В городе у Густава III наберется около двух тысяч плохо вооруженных горожан и несколько сот солдат гарнизона крепости.
Этого мало, чтобы сражаться против регулярной двенадцатитысячной армии. Но вполне хватит для долговременной защиты крепости. При условии, что у осаждающих нет артиллерии. А ее должны вот-вот доставить…
Кронпринцу Фридриху, пока что носившему скромный мундир капрала, очень хотелось вернуться в Копенгаген с победой. Воспользовавшись случаем и присоединив Готенбург и часть шведских земель к Дании, он напомнил бы датчанам о их былой, но уже почти угасшей воинской славе, упрочил бы тем самым свой авторитет в глазах придворных и народа.
Права кронпринца на престол были бесспорны. И тем не менее на нем лежала тень позорной смерти его матери, английской принцессы Каролины Матильды, которая воспользовалась безволием мужа – короля Христиана VII и возвела своего любовника Струензе, проходимца низкого происхождения, в первые министры, а потом сделала его фактическим правителем государства.
После переворота, устроенного мачехой отца Христиана VII, немкой Юлианой Марией, вдовствующей королевой, подлого Струензе казнили, а мать Фридриха заточили в замок Кронборг, развели с мужем и спустя три года она умерла. Опекуншей наследника престола стала Юлиана Мария, мечтавшая посадить на королевский трон своего родного сына, дядю Фридриха.
Уже почти