Хранитель лаванды. Фиона Макинтош
одной рукой ее, а второй – Ракель. Якоб поддерживал Голду, глаза у той были закрыты – она молилась и плакала одновременно. Их подталкивал перед собой не кто иной, как жандарм Лондри. Якоб хотел что-то ему сказать, но жандарм грубо отпихнул его и самодовольно прошелся вдоль цепочки арестованных. А потом из дома выволокли хрупкую бабушку Люка. В отличие от остальных Ида не желала сдаваться без сопротивления; она пронзительно выкрикивала хриплые проклятия и слабыми руками пыталась ударить тех, кто ее тащил. Люк отчетливо слышал каждое слово.
Лондри заставил ее замолчать. Подскочив к старухе, он со всех сил ударил ее кулаком в живот. Люк ахнул, увидев, как его любимая бабушка корчится от боли. Стебелек лаванды, которым Ида замахивалась на солдат, выпал из ее пальцев. Сделав несколько неверных шагов, бабушка упала на колени. Девушки закричали, Гитель от страха обмочилась, а Лондри заорал, отгоняя тех из жителей деревни, кто посмел броситься на помощь упавшей.
От потрясения Люк лишился дара речи.
Лондри ткнул рукой в сторону Якоба, позволяя ему помочь свекрови. Якоб бережно поднял ее и обнял, помогая удержаться на ногах. Ида затихла, прижалась к шепчущей молитвы дочери.
В наступившей тишине отчетливо и громко прозвучали слова Лондри:
– Еще сын. Где он?
Кто-то из немецких офицеров переадресовал этот вопрос Катрине. Люк только теперь заметил стоящую неподалеку рыжеволосую предательницу. Неужели она сделала это от обиды, в отместку?
Каковы бы ни были причины, толкнувшие Катрину на этот поступок, Люк с легким удовлетворением отметил, что она потрясена и преисполнена ужаса, как и все остальные соседи. Девушка слабо покачала головой и что-то пробормотала. Просто не верится, что она сделала это с его семьей. Презренная!
– Где Люк Боне? – грозно повысил голос Лондри.
Катрина заплакала и показала трясущимся пальцем в сторону холмов.
С трудом преодолев сковавшую его немоту, Люк прошептал:
– Что с ними теперь сделают?
– Всех евреев отправляют в резервации.
– Мне говорили, что только приезжих…
Пекарь печально покачал головой.
– Всех.
Плечи Люка поникли. «Пусть это окажется страшным сном, – взмолился он. – Пусть я проснусь!»
– И куда их отвезут?
– В пересылочный лагерь для евреев.
– А куда перешлют оттуда?
– Скорее всего в Дранси, под Парижем.
– Значит, я могу туда поехать. Могу подать прошение. Отец – уважаемый человек в…
Фугасс шикнул на него.
– Боне, неужели ты до сих пор так ничего и не понял? Их никто уже не увидит. Оттуда не выходят живыми. Кем бы ты ни был, там никаких привилегий нет. Деньги, собственность, богатства – все конфискуется. Банковские счета замораживаются. Теперь это все принадлежит Германии. А твоя семья? Ты можешь лишь молиться за них.
– Всегда есть какой-то способ, – выдохнул Люк. – Пустите меня!
Внезапно вокруг его шеи обвилась веревка. Спутник