Похождения бравого солдата Швейка. Ярослав Гашек
узнать, что он жрет. Тогда я ему дам это и приведу к тебе.
Приятели опять чокнулись. Когда Швейк до войны промышлял продажей собак, их поставлял ему Благник. Это был специалист своего дела. Говорили, что он покупал из-под полы у живодера подозрительных по бешенству собак и сплавлял их дальше. Даже у него самого раз случилось бешенство, и в Венском пастеровском институте он чувствовал себя как дома. Теперь он считал своим долгом бескорыстно помочь Швейку-солдату. Он знал всех собак в Праге и ее окрестностях, а в пивной говорил шепотом, чтобы не выдать себя трактирщику, у которого он полгода назад унес из трактира под полой щенка-таксу, дав этому щенку пососать молока из детской бутылочки с соской. Глупый щенок, видно, принял его за свою маму и даже ни разу не пискнул из-под пальто.
Благник принципиально воровал только породистых собак и мог бы стать судебным экспертом.
Он поставлял собак и на псарни и частным лицам, как придется. Когда он шел по улице, на него рычали собаки, которых он когда-то украл. А стоило ему остановиться где-нибудь перед витриной, как мстительный пес закидывал лапу и опрыскивал ему брюки.
На следующий день в восемь часов утра можно было видеть, как бравый солдат Швейк прохаживался около сквера на углу Гавличковой площади. Он поджидал служанку с пинчером. Наконец Швейк дождался. Мимо него пробежал взъерошенный, шершавый, с умными черными глазами пес, веселый, как все собаки после того, как справили свою нужду. Пес гонялся за воробьями, завтракавшими конским навозом.
Потом мимо Швейка прошла та, чьим заботам была вверена собака. Это была старая дева с благопристойно заплетенными косичками в виде венчика вокруг головы. Она посвистывала на собаку и помахивала цепочкой и изящным арапником.
Швейк заговорил с ней:
– Простите, барышня, как пройти на Жижков?
Она остановилась, посмотрела на него – нет ли тут подвоха, – но добродушное лицо Швейка говорило ей, что этому солдатику действительно нужно пройти на Жижков. Выражение ее лица смягчилось, и она вежливо объяснила, как туда попасть.
– Я недавно переведен в Прагу, – сказал Швейк, – нездешний, из провинции. Вы тоже не пражанка?
– Я из Воднян.
– Так мы почти земляки: я из Противина.
Знание географии Южной Чехии, приобретенное Швейком во время маневров в том округе, наполнило сердце девы теплом родного края.
– Так вы, должно быть, знаете в Противине на площади мясника Пейкара?
– Как не знать! Это мой брат. Его там у нас все любят. Человек хороший, услужливый, отпускает хорошее мясо и никогда не обвесит.
– Уж не Ярешов ли вы сын? – спросила дева, почувствовав симпатию к незнакомому солдатику.
– Совершенно верно.
– А чей вы, какого Яреша, того, что из Корча под Противином, или из Ражиц?
– Из Ражиц.
– Ну, как он там? Все еще развозит пиво?
– Развозит, как же.
– Но ведь ему уже небось куда больше шестидесяти?
– Весной стукнуло шестьдесят восемь, – спокойно ответил