Звездочеты. Ланиус Андрей
Надыбин тонко улыбнулся: – Признаюсь вам откровенно, между нами, разумеется. Я без колебаний заплатил бы и в пять, и в десять раз больше.
– А в чем причина задержки? Почему вторая страница до сих пор не у вас?
Надыбин горестно вздохнул:
– Обычная людская недоверчивость.
– Вы всё же опасаетесь обмана с его стороны?
– Нет-нет! Я опасаюсь, что, получив деньги, он, может быть, по неосторожности, проболтается кому-нибудь о нашей сделке, и она получит огласку, после чего тайна перестанет существовать. И тогда у меня просто перехватят пальму первенства, как это случалось уже не раз в истории археологии, да и науки в целом. Я тяну с выплатой только по этой причине, ибо не получаю от него ясных сигналов о том, что он будет нем, как рыба. Хотя, по моему впечатлению, это весьма осторожный и порядочный человек. Но ведь тут дело не в порядочности, а в элементарной беспечности, которая свойственна, увы, даже очень приличным людям. Пока он не получил денег – он молчит, но едва чек окажется у него в кармане, как я уже не смогу поручиться за его язык. – Новый вздох. – А он, со своей стороны, тоже, похоже, беспокоится, что я, получив документ, не переведу ему всей обещанной суммы. Словом, ситуация зашла в небольшой тупик, и я пока не представляю, как из этого тупика выбраться. – Вдруг он пронзительно глянул на меня: – Послушайте, может, у вас есть какая-нибудь свежая идея на этот счет?
– Просто откройте ему свои карты, – сказал я первое, что мне пришло в голову. – Предложите, так сказать, дополнительный протокол к основному договору. Растолкуйте ему, что не собираетесь делать бизнес на библиотеке Улугбека. Мол, вам нужна только слава первооткрывателя, что требует на данном этапе завесы полной секретности. А чтобы стимулировать его интерес, пообещайте ему к основной сумме дополнительные премиальные, гарантируя выплату, например, после завершения экспедиции. Вы же сами признались, что готовы заплатить за документ вдесятеро больше. Стало быть, в накладе не останетесь. Такого рода соглашение, как мне кажется, развеет дымку подозрительности между вами.
Он какое-то время молча смотрел на меня, затем воскликнул:
– А, пожалуй, я так и сделаю!
– Вот и чудесно. Разрешите мне еще взглянуть?
– Пожалуйста, – он придвинул свое сокровище ко мне.
Я осмотрел не столько документ, как футляр. Неудивительно, что я принял его за конверт: толщиной кожа не превосходила обычную почтовую бумагу, будучи при этом несравненно прочнее.
Что ж, такой футляр, да еще основательно зашитый со всех сторон, мог служить надежной защитой для содержимого.
– Благодарю вас, – я вернул ему и ярлык, и футляр.
– Я чувствую, наша встреча оказалась более плодотворной, чем можно было предположить, – он остановился напротив, слегка наклонившись ко мне: – Послушайте, вот о чем хочу вас спросить: Улугбек действительно пал от руки собственного сына?
– Честно говоря, это довольно темный и запутанный исторический детектив, где все точки над «и» еще не расставлены.
– Вы