Звездочеты. Ланиус Андрей

      Тело Тимура еще не остыло, а в царской палатке уже разгорелись жаркие споры.

      Нет, речь шла не о завещании великого эмира, последнюю волю которого никто не решился бы в тот момент подвергать сомнению, да еще публично.

      Спорили о другом.

      Одни выступали за то, чтобы скрыть смерть великого эмира от войска и народа, тело временно похоронить в каком-либо удаленном мавзолее, а затем продолжить поход на Китай.

      Другие стояли за пышный государственный церемониал похорон и за скорейшее возведение на престол наследника, который и вынес бы решение о дальнейшей судьбе похода.

      Жизнь в считанные часы сама разрешила этот спор.

      Ибо уже вскоре весть о смерти «сотрясателя вселенной» неведомыми путями разнеслась по всему лагерю и птицей полетела дальше, во все концы необъятной державы.

      Разве такую новость можно было удержать взаперти?

      Эмиры и вельможи постановили, наконец, быстрее вернуться в столицу и приступить к устройству государственных дел уже без Тимура.

      К наследнику Пир-Мухаммеду, в далекий Кандагар, лежавший за занесенными снегом перевалами, помчались гонцы с разъяснительными письмами.

      Но гораздо раньше другие гонцы домчались до Ташкента и до Ясы, где стояли, соответственно, полки правого и левого крыла армии.

      Ведь находившиеся здесь эмиры и вельможи тоже должны были дать, согласно последней воле Тимура, клятву верности новому правителю державы.

      Первым получил это известие принц Халиль.

      Он тут же собрал своих военачальников и заявил им:

      – Наследник достигнет Самарканда еще не скоро, ведь горные перевалы сейчас непроходимы. А без твердой власти в стране может начаться смута. Только армия способна обеспечить порядок в это тревожное время. Я принял решение незамедлительно отправиться с авангардом в столицу и лично оберегать престол, вплоть до прибытия Пир-Мухаммеда. Нельзя терять ни минуты!

      В тот же день похожая картина наблюдалась в Ясах.

      Узнав о смерти Тимура, Султан-Хусейн тотчас помчался в Самарканд во главе отборного отряда из тысячи верных всадников.

      Трудно представить, чем он руководствовался, решаясь взвалить на себя такую ответственность.

      Принц Халиль все же имел популярность в армии, почитался за отвагу и удаль, а история с женитьбой на бывшей наложнице ему ничуть не повредила, скорее, даже напротив.

      А вот на принце Хусейне все еще лежало позорное пятно дезертира и перебежчика, наказанного палками перед строем.

      Быть может, его вела на очередную авантюру надежда смыть это пятно посредством новой дерзкой выходки?

      Первым Самарканда достиг Халиль.

      Городские власти открыли перед ним ворота, а главный казначей вручил ему ключи от царских сокровищниц.

      По сути,