Царь всея Руси. Станислав Владимирович Далецкий
когда много москвитян погорело в пожаре, а уцелевших, числом 60 тысяч татары угнали в полон в Крым. В том пожаре у ее Степана сгорели родитель и первая жена с тремя детьми, а у соседа Тимофея пропали жена и двое сыновей-отроков, а что с ними случилось, было неведомо никому, кроме татар.
Мария, проводив Степана, помылась одна, но не в баньке, а прямо в избе перед печью, потерев упругое тело влажной холстиной и облившись горячей водой из корчаги, но стоя в широкой низкой кадушке, чтобы не замочить пол, представила, как ее будет ласкать сегодня Степан, возвратившись от соседа, покраснела, застыдившись своего плотского желания, вытерлась насухо, одела рубаху и принялась заводить квашню, чтобы завтра, в воскресный день, с утра напечь калачей, прежде чем идти вместе с мужем в церковь к обедне и помолиться вместе за здоровье будущего дитя, что подарил им Господь нечаянно-негаданно.
Тем временем, Степан с Тимофеем вели степенную беседу о чаепитии. Тимофей, расхваливая китайский котел для подогрева воды, пожаловался, что запамятовал китайское название этого котла, а русского имени это изделие так и не обрело.
– Надо бы имя этому водогрею придумать, чтобы и людям понятно было и звучало на русский манер, – пожаловался Тимофей своему соседу Степану.
– А что тут думать? – удивился Степан. – Этот котел с дровами сам греет и варит воду до кипятка, – вот пусть и зовется самоваром.
– И то верно! – одобрил подьячий предложение писца. – Пусть впредь зовется самоваром для чаепития, – так и другим хозяевам, что имеют такой же котелок, накажу называть самоваром – глядишь и приживется новое словцо в русской речи.
Одобрив новое название водогрейного котла, мужчины продолжили обсуждение московских дел, важнейшими из которых было рождение у царя Иоанна Васильевича сына Дмитрия от жены Марии Нагой, с которой царь повенчался два года назад.
– Видишь, Тимофей Гаврилович, – по-соседски увещевал Степан своего подьячего, – у царя еще один сынок родился, а ведь ему уже за пятьдесят годков стукнуло. Мне давеча, Мария тоже призналась, что дитя ждет, хотя мне тоже сорок лет минуло в прошлом годе. Почему бы и Вам, Тимофей Гаврилович, не оставить жизнь бобыля и не жениться на вдовушке, которых нынче много развелось в Москве и других местах, чему виной войны многолетние с татарами, поляками и литвинами, которые зарятся на наши земли и силятся истребить народ русский и погубить веру православную на Руси. Жениться на вдове – дело благородное, по себе знаю, потому-то Господь и послал мне с Марией дитя желанное.
– Нет, Степан, стар я для женолюбства стал, ведь я старше царя на шесть лет, да и что положено кесарю, то не положено холопу. Царю сынок нужен для укрепления рода царского, а подьячему крепить род не требуется. Бог приберет меня и нет Тимофеевых – будто и не было их вовсе на Руси. Но я-то знаю, что много еще людей Тимофеевого рода водится и в Москве и даже по всей Руси, а потому и не требуется от меня никакого продолжения рода. Вот царский род Рюриковичей требует