Одиссея. Иван Егоров
механическая копия.
– Номер двадцать, – вновь подняла на меня тяжёлый взгляд Анжелика, – по коридору прямо и направо.
Так тяжело и тягуче она вытащила из себя эти слова, что я подумал о том, как только я повернусь к ней спиной, она моментально отключиться. Мне хотелось что-то пошутить по поводу её имени, что-то, что у меня вертелось на языке, но так ничего не сказав, я взял ключ и зашагал по полипропиленовому красно-зелёному ковру к себе в номер.
“Курение в номере запрещено!” – гласила небольшая табличка на прикроватной тумбочке. Внизу, продублированная красными буквами – ”No Smoking!” и нарисованная перечёркнутая в кружочке дымящаяся сигарета. Я засунул эту табличку в выдвижной ящик и закурил. Достал из сумки пиво, которое осталось после поезда и сделал несколько глотков. В желудке громко заурчало и захлюпало. Только теперь я понял, что целый день кроме пива и сигарет ничего не ел. И теперь мой желудок настоятельно требовал исправить это недоразумение.
– Ночью спать надо! – не поднимая глаз заявила мне Анжелика, на мой вопрос можно ли в гостинице где-нибудь перекусить? – Кафе откроется в девять утра. На вокзальной площади кабак всю ночь, кажется, работает.
– Понятно, – говорю я, вспомнив избушку на кривых ножках, из которой на всю площадь разносилась музыка. – А магазин ночной? Хоть колбасы купить – при упоминании о колбасе мой желудок предательски заурчал.
– У меня бутерброд с “любительской” есть. Могу дать.
– Это было бы очень хорошо! Этим, вы меня здорово выручили бы, Анжелика!
– Можно, просто, Лика, – впервые за всё время нашего знакомства слегка улыбнулась она. Растянув в полуулыбке неприлично пухлые и манящие губы.
– Меня, Игорь, зовут.
– Я помню, – Лика нырнула под свою стойку и достала бутерброд с двумя кусочками колбасы на чёрном хлебе. Наполняя пространство приятным мясным запахом. Съеденный бутерброд ещё больше раззадорил мой аппетит.
– Спасибо, Лика, вы не дали умереть от голода одинокому страннику в ночи.
– Ещё будете? – спросила она.
Язык вроде и шевельнулся сказать – нет, но изо рта вырвалось предательское – да.
– Если я конечно не объем вас.
– Не объедите. Как там говорится? Завтрак съешь сам, обедом поделись с другом, а ужин отдай врагу.
– Значит, я ваш враг?
– Нет, конечно, будем считать, что у нас поздний обед! – улыбнулась она, навалившись на стойку и выпятив вперёд большие круглые груди. – Тем более мне худеть надо – разожралась, как корова!
– У меня пиво есть, будете?
– Не откажусь!
Лика допив пиво, выставила на стойку начатую четвертинку. Причудлив всё-таки Мир, во всех своих проявлениях. Я здесь, посреди ночи, в Богом забытом Кировске, пью водку с администратором гостиницы “у Ашота”, а где-то там, в морге, остывает Славик, который буквально вчера был жив и возможно строил какие-то планы. Во всяком