В той стороне, где жизнь и солнце. Вячеслав Викторович Сукачев
Верочке и вообще – женщинам, которые всегда подавляли его своей настырностью и откровенным желанием. Все они говорили ему одно и то же: «Ах, какие у вас глаза! Это же чудо – брюнет с синими глазами…» И Сережа всерьез сердился на свою внешность, которая еще в школе ему покоя не давала. Там к нему учительница пристала, такая вся рыхлая, уточкой переваливавшаяся с ноги на ногу, а вот поди ж ты, Сережу углядела.
XII
Давно уже стемнело. В холодном, осеннем небе зажглись первые звезды. Глядя на них, Виктор Степанович глубоко зевнул и пошел в дом укладываться спать. Нина Петровна, все еще огорченная, до конца не успокоившаяся, на летней кухне домывала посуду. Аленка за столом пила чай с малиновым вареньем. Она смотрела на умелые материны руки и завидовала ей. Чему именно она завидовала – Аленка не смогла бы объяснить и самой себе: просто жило в ней это чувство как бы помимо ее воли.
– Ты чай попила? – спросила мать.
– А что?
– Возьми полотенце и протри посуду.
– Пожалуйста…
Аленка еще некоторое время сидит за столом и смотрит на лениво бродящую по клеенке муху. Легкая тень улыбки набегает на ее лицо, но она тут же хмурится и прихлопывает муху газетой.
– И вечно этот Федор Иванович! – вдруг громко восклицает мать, опуская мокрые руки. – И что ему надо от всех?
– Он добрый, – неожиданно говорит Аленка.
– Что-о? – Нина Петровна удивленно поворачивается к дочери. Что ты сказала?
– Он хочет, чтобы все жили по правде.
– Вон что, – облегченно вздыхает мать и вновь берется за посуду. – А кто, по-твоему, живет не по правде?
– Дядя Саша с тетей Варей, – глухо говорит Аленка.
Нина Петровна резко выпрямляется и через плечо внимательно взглядывает на дочь.
– Думаешь, я не знаю? – смотрит ей в глаза Аленка. – Думаешь, я еще не понимаю ничего…
– Молчи! – кричит Нина Петровна. – Это не твоего ума дело!
– Не кричи на меня, – Аленка тоже повышает голос.
– Ты и в самом деле ничего не понимаешь, – уже тише говорит мать. – Нельзя судить то, чего ты не понимаешь – нельзя!.. Они любят друг друга…
– Тогда пусть женятся, – упрямо поджимает губы Аленка.
– Они тебя забыли спросить.
– Тогда пусть не ездят больше к нам, – Аленка неожиданно всхлипывает. – Я не хочу их больше видеть! Всех обманывают, а сами улыбаются. А теперь еще и Сергей Петрович с Верочкой…
– Что – Сергей Петрович?
– То… Они с Верочкой уже обнимались.
– Да ты еще совсем ребенок, – всплескивает пухлыми ручками Нина Петровна. – Поэтому за всеми подглядываешь, как дитя малое. Нехорошо, доченька, нехорошо это…
– Я не подглядываю, а только куда не пойдешь, они все целуются, обнимаются – противно смотреть. А у Верочки дома Валерка один, у тети Вари муж на автобусе работает, а они здесь…
– Молчи-и! – вновь кричит Нина Петровна, но кричит уже испуганно, беспомощно оглядываясь на дверь.
– Вот