Последняя смена апреля. Татьяна Буйницкая
обязан был подчиниться. Точно так же, как и Акимов с Топтуновым.
– Четвертый насос включен – сказал Борис.
Вдруг прозвучал сигнал тревоги.
– Пара в барабанах-сепараторах опасно мало – доложил Столярчук. Он не был взволнован. Уровень воды в барабанах-сепараторах всегда было сложно контролировать на малых мощностях. Поэтому каждый СИУБ знал об этом, и был готов к этому.
– Ну разбирайся сам, не маленький – зло сказал Дятлов.
Несколько минут, было тихо. Леонид Топтунов, в какой-то момент упустил из виду, стабилизировать мощность – и она стала резко падать до нуля. 300…200..и всё ниже и ниже.
Леонид смотрел испуганным взглядом на табло, и ничего не понимал. Акимов, оценив ситуацию закричал:
– Держи! Мощность держи!
Но делать это было уже поздно. Мощность опустилась до 30 мегаватт. Другие же приборы показывали 0, реактор замер.
Дятлов был в ярости:
– Ты что наделал, идиот? Имбицил ты долбаный! Ты же уронил реактор, у тебя же руки из задницы растут. Давай, поднимай мощность, японский карась. Выводи регулирующие стержни! Бегом, я сказал!
Леня знал, что вывести регулирующие стержни из активной зоны, означает – тоже самое, если сесть за руль на полной скорости без тормозов. Он осознавал, что нельзя поднимать мощность в таком состоянии. Это опасно!
– Извините, Анатолий Степанович, но, разве мы не должны прекратить испытания? Так положено по инструкции. Это небезопасно. – тихо возразил Топтунов.
– Это верно, Анатолий Степанович, это абсолютно верно! – поддержал Топтунова Акимов. Нужно всё отключать, выждать сутки.
– Так что, прикажете мне не проводить испытания из-за таких кретинов как вы? – орал Дятлов – Испытания будут проведены сегодня…
Дятлов ждать не мог. Испытания для его карьеры были решающими. Успешное проведение означало повышение по службе. А стать главным инженером станции он стремился. К тому же, уже не раз получавший выговоры в личное дело за грубое поведение с сотрудниками, это было бы отличным решением всё исправить. На носу были первомайские праздники с хорошей возможностью получить хорошую награду за трудовые заслуги. Если остановить испытания – придётся ждать ещё год. Поэтому Дятлов был настроен решительно. Он считал, что риск не велик.
– Анатолий Степанович, но мы отравились…
На малой мощности в активной зоне выделяется ксенон, ядовитый газ отравляющий реактор.
– Я сам вижу, что вы сделали. Мы с тобой Акимов потом поговорим об этом.
– Нельзя сейчас повышать, правила! – вновь возразил Лёня.
– Не говори мне о правилах! Сопляк, учить меня будешь?
– Я Вам не сопляк! Сказал не буду повышать, значит не буду! – резко заявил Топтунов – а потом тише добавил. Это опасно!
Леня обычно был мягким и спокойным. Однако он имел бунтарский характер. Кроме этого, был профессионалом, и знал, что в результате «ксеноновой ямы», которая образовалась в активной зоне реактора после падения мощности, повысить её можно