Путь. Алекс Мрит
за какую-то железку, упал, больно ударившись коленом. Вскочил и побежал по тропинке вправо. Повсюду валялись пустые баллоны из-под пива, обёртки от шоколада, чернели остатки костров. Днём здесь явно кипит жизнь, сейчас же было безлюдно и пусто. Кусты неожиданно закончились и впереди показалась полуразрушенная будка внушительных размеров из белого кирпича. Где бы тут спрятаться? Обежав будку, я понял – спрятаться в ней негде. Внутрь можно было попасть через дверной проём или через пустые глазницы окон с торчащими как кинжалы кое-где сохранившимися остатками стёкол. Сердце продолжало сильно колотиться в груди, отдаваясь в висках ритмичной пульсацией. Тут конечно проверят в первую очередь. Словно в подтверждение моих мыслей рядом раздались голоса и хруст сломанных веток. Запрыгнув на оконный проём, с трудом зацепился за край крыши, подтянулся и перевалился через небольшой бордюрчик. Кусты перестали трещать, а внизу подо мною послышались тихие крадущиеся шаги.
– Серёга, его здесь нет, я везде посмотрел, если только он не лежит там внутри замаскировавшись под окурок. Они заржали.
– Ладно, здесь всё равно негде спрятаться, а вон и Чёрный ломится к нам, слышишь кусты трещат. Там впереди завод, бежать ему некуда, где-то рядом зашехерился, наверное, со страху обоссался, козёл.
– Сегодня не прёт в натуре, Димон, та тётка тоже сразу чухнула, что что-то не тек и как ломанётся с криком, а тут ещё и Волга, ёпт, нарисовалась. Она, ну эта тётка прыг ей под колёса, Волга по тормозам, задела её слегка, отбросила метра на два.
– И что?
– Срулили оттуда по-быстрому и к тебе.
– Всё хорош трепаться, искать его надо, а то норки два дня не кормлены, если не найдём, тебя на мясо пустим, один чёрт толку никакого базар только пустой.
Я покрылся потом, в висках стучало, сознание и тело парализовало страхом. Инстинкт жертвы заставлял как можно глубже вжаться в крышу и затаить дыхание. В голове высветилась яркая картина как меня рубят на куски топором, может быть даже потрошат как рыбу. От ужаса и омерзения стало совсем паршиво, руки похолодели. Что-же происходит? Как можно людьми кормить крыс. Человек живёт, думает, строит планы, кого-то любит, и кто-то его (её) любит и ждёт и вдруг его (её) пускают на корм пушистым зверькам – норкам, шкурки которых пойдут на шубы модницам и шапки мужчинам. Я слышал, что в Великую Отечественную Войну немцы сдирали кожу с замученных и убитых в концлагерях, обрабатывали и делали дорогие дамские сумочки и перчатки. Но это было, где-то и когда-то, в другой реальности, как жутчайший фильм ужасов, событий которого может и не было вовсе. А это здесь и сейчас – со мной! Спустя полсотни лет эти люди, для которых человеческая жизнь нечего не стоила и имела смысл только как объект их жестоких забав и удовлетворения низменных желаний, а то и просто куском мяса снова вернулись из кошмаров людей недалёкого прошлого, которых они мучили, пытали и издевались. Ограбили бы избили, но, чтобы на собачьи консервы «pedigree», это чересчур. Новый день, а сейчас уже наверняка