Венец Логоры. Андрей Владимирович Останин
лучше скажи: если мы сейчас взлетим, что с ней будет?
– Ничего не будет, – уверенно ответил Серый. – Вернее, ничего не останется. Но ведь по смыслу одно и то же? Ничего, на этом месте, уже не будет.
– Ну да, ну да, – Иван нарочито покряхтел, поднимаясь и осторожно ступая на невидимый пол. Броня оказалась на месте, не подвела.
– Вот, скажем, близкий и недалёкий – тоже, одно и тоже. Пока это не о тебе сказано. Страшное ты создание, Серый!
– Боевое! – гордо поправил имперский штурмовик.
– Ну, а я о чём? Пойду, отгоню девчонку от погибели. А то ведь и не поймёт даже, от чего смерть приняла. Кстати, а на этой планете принято унилинг изучать? Или только на своём, на логорийском, общаются?
Серый укоризненно вздохнул.
– На унилинге, а вернее на Общеимперском языке, написаны все книги в Системе. И учебники в том числе. Как же его можно не изучать?
Иван фыркнул привычно-насмешливо.
– Тебя послушать, так всё в Системе от империи осталось. Вот даже и язык общесистемный, оказывается, там создан!
– Ну, а где? – удивился Серый. – На каждой планете в отдельности? Или на каком-нибудь всесистемном съезде лингвистов? Не смеши мои радары! Да они, даже если и собрались когда, в первый же день и переругались вдребезги! Из-за названия съезда!
– И ведь не поспоришь, – хмыкнул Иван и направился к лестнице, ведущей в ангар. – Ладно, я быстренько.
– А историю поучительную послушать не хочешь? – удивился Кондрат. – Не нарушай традицию! Тем более, что о женской красоте как раз.
– Ты вместо деда, что ли, поработать решил? – усмехнулся Иван. – Пробуй тогда.
Огромный зал затих в ожидании сенсации. Безмолвная толпа казалась затаившимся, гигантским зверем, который дышал тихо-тихо, стараясь не выдавать своего присутствия. Но тщетно. Энергия огромного, живого организма, наполняла пространство вокруг него, заставляя дрожать спёртый воздух, наэлектризованный ожиданием. Метались по залу лучи прожекторов, гудели мощные вентиляторы, создавая потоки и вихри воздуха, кружа над зрителями клубы блёсток.
А на сцене, возвышаясь над морем затихших зрителей, ведущий, наконец счёл, что пришло время долгожданной развязки. Затягивать с финалом тоже никак нельзя, чтобы накал толпы не пошёл на убыль. И он профессионально возвысил голос до немыслимо-пафосных высот.
– Итак, дамы и господа! Вот и настал момент истины! Несколько дней наши самые прекрасные девушки боролись друг с другом и самой судьбой за звание самой-самой, единственной и неповторимой! И вот она перед нами: само очарование, сама красота! Я не стану называть имени, у совершенства имени нет, я просто увенчаю нашу королеву честно заслуженной короной!
И зал с готовность взорвался бурей долго сдерживаемых эмоций. Теперь дикий зверь, имя которому толпа, уже не ограничивал себя ничем и бесновался так, словно через секунду должен умереть… Или жить вечно!
Победительница конкурса смотрела на зрителей огромными, влажными глазами и, пока ещё, не верила своему счастью.