Мужская солидарность (сборник). Руслан Бек
незнакомая ему машина, которая стояла возле его подъезда. Он точно знал, что никому из жильцов дома эта машина не принадлежит – от нее так и веяло опасностью.
«Вычислили суки», – выругался он и поехал на свою другую съемную квартиру. У него их было несколько, потому что он никогда не проводил две ночи кряду в одной и той же квартире. Всегда и во всем соблюдать осторожность – главная его заповедь и, будучи верен ей, он не раз спасал свою шкуру: и когда служил в армии, и когда воевал на Кавказе, и когда профессионально занялся заказными убийствами.
Во дворе дома другой квартиры было спокойно. И все же Александр не пошел через подъезд, а поступил иначе: он поднялся по пожарной лестнице на крышу, потом проник на чердак и уже оттуда осторожно прошел к себе.
Едва он ступил на порог квартиры, затрезвонил его мобильник.
Ему звонил его деловой партнер Гришка, такой же бывший воспитанник детского дома, каким был он сам. Когда-то, давно, этот факт их и сблизил.
– Я слушаю, – сказал Александр.
– Ты где, – спросил Гришка.
– Я на третьей.
– Я скоро буду.
– Хорошо.
Александр налил в бокал вино – непременный атрибут после удачного дела, – сделал глоток и прошел в ванную, чтобы побриться.
Он взял пену для бритья, бритву, но бриться не стал – передумал. «Не сейчас, не к чему», – сказал он себе и, собрав свои туалетные принадлежности, бросил их в дорожную сумку. Туда же он побросал пару рубашек, кроссовки и спортивный костюм. Больше ничего брать с собой Александр не хотел, и те вещи, что занимали добрую половину шкафа, он оставил на месте. «Будем драпать налегке», – бросил он.
Допивая вино, Александр смотрел в окно. Двор жил своей обычной жизнью: сосед по лестничной площадке выгуливал свою собаку, женщина с последнего этажа сюсюкалась на скамейке со своим грудным ребенком, копались в песочнице дети из соседнего подъезда. Появился дворник – таджик, добросовестно замахавший метлой.
Продолжая наблюдать за прилегавшей к дому территорией, Александр дождался Гришку. Оглядываясь по сторонам подобно нашкодившему подростку, он приближался к подъезду.
Гришке было тридцать лет от роду, а выглядел он как юнец. Его невинное лицо совсем не соответствовало тому, чем он занимался. Это Александр – плотного сложения, с пунцовым лицом и с прожигающим взглядом соответствовал образу человека сеющего смерть. А этот, в общем-то, хлюпик, казался человеком, не способным обидеть даже муху.
Убедившись, что за Гришкой нет «хвоста», Александр подошел к наружной двери и посмотрел в глазок.
Спустя три минуты Гришка показался на лестничной площадке, и Александр распахнул перед ним дверь.
Весь взмокший, Гришка прямо с порога выпалил:
– Дай мне чего-нибудь выпить. Водка есть?
– Водки нет, – сказал Александр, наливая ему в рюмку коньяк.
– Что за дозу ты мне наливаешь? Будто сердечные капли мне даешь. У меня с сердцем все в порядке пока, – недовольно произнес Гришка.
– Это же коньяк.
–