Со всех лап. Ксения Суханова
прожили друг без друга целую неделю? А до этого – целую жизнь?
Ночью Рада заподозрила что-то неладное и принялась тереться перед закрытыми дверьми комнат, словно компания молодежи под окнами с включенным на всю мощность магнитофоном. Я вся сжималась от ее не то воя, не то плача. Самым большим моим желанием было впустить щенка в комнату, но бабушка настаивала на том, чтобы выдержать характер. Рада тихонечко посвистывала, перемещаясь от двери к двери, затем переходила на скулеж и заканчивала очередной круг, заходясь в протяжных жалобных стенаниях.
– Все, больше не могу, – я вскочила с кровати и принялась отчаянно нащупывать ногой в темноте тапочки.
Я так увлеклась, что даже не сразу осознала: что-то изменилось. Лишь Радин тяжелый вздох, когда она опустилась в свой лежак-пухлик, на секунду нарушил тишину. На этом история ночных бдений и закончилась. Но утром, чуть стоило открыть дверь, Рада с разбегу запрыгнула на кровать, прежде чем мы обе успели что-либо сообразить. Я поправляла истоптанную простыню, пока никто не засек, а Рады тем временем след простыл. За входной дверью зашебуршились соседи. Квартира содрогнулась от басистого «Гав!».
Я вплотную приблизилась к Раде и медленно обошла ее со всех сторон. Просто невозможно было поверить, что щенок двух с половиной месяцев от роду способен издавать подобные звуки – все равно что младенец говорил бы голосом невыспавшегося стокилограммового амбала. Но Рада вдыхала полную грудь воздуха, несколько секунд собиралась и выдавала мощный, низкий, почти львиный звук. Лишь на пятом заходе она вдруг дала осечку. Квартиру огласило знакомое звонкое «Ня!», сгладившее когнитивный диссонанс. Но Рада моментально исправилась и снова гавкнула «как надо». Соседи затихли в лучших традициях партизан. Я даже не знаю, выбрались ли они до вечера из прихожей. А если и выбрались, то, скорее всего, по-пластунски.
Охранять квартиру Рада начала в первое же утро, хотя у Светланы не занималась этим от слова совсем. Берегла силы для своего дома – поэтому и голос такой.
Приходя из школы, я заставала дома заспанную Радку, которая проводила часы одиночества вполне прозаично. Но стоило мне лишь на пару секунд отвернуться, чтобы поставить тяжелый рюкзак, как Рада бросалась восстанавливать равновесие в природе. Прополоскав тряпку и возвращаясь в комнату я заставала две новые лужицы взамен вытертой. Пол в квартире, как выяснилось на практике, не отличался ровностью, так что мне приходилось очень быстро принимать решение, какую из двух лужиц вытирать первой. Из одной, которая поблескивает на северном склоне пола, струйка вот-вот затечет под диван, а из другой, на южном, – под шкаф. Я выбирала спасение дивана, но только брала низкий старт с мокрой, капающей тряпкой в сторону ванной, печально наблюдая потоп под шкафом, как наступала ногой в третью лужицу, которую Радка заботливо приготовила за моей спиной.
Наш кот Максим, или, по-домашнему, Мася, на ближайшие пару месяцев превратился в шипящий холмик под покрывалом кресла.