Дорога смерти. 43-я армия в боях на Варшавском шоссе. Схватка с «Тайфуном». 1941-1942. Сергей Михеенков
и сам видел, что на участке соседней роты произошла катастрофа: стрелки, не выдержав танковой атаки, бросили свою траншею, проходившую по береговому гребню, и перебегали во вторую. Сплошную траншею там отрыть не успели. Немногие добрались до линии одиночных ячеек. Танковые пулеметы буквально косили бегущих. Страшно было смотреть.
Оставалось одно – уходить. Потому как вот-вот танки и пехота выйдут нам во фланг.
В саду за церковью артиллеристы пытались перевернуть и поставить на колеса опрокинутое взрывом орудие. Но их на наших глазах накрыло серией минометных взрывов, и живых там, видимо, уже никого не осталось.
Надо было уходить, но никакого приказа на отход ни от командира роты, ни от комбата не поступало. Я послал Петра Марковича на КП командира роты.
На нашем участке немцы не наступали. Но правее часть прорвавшихся танков и пехота уже разворачивались для атаки нам во фланг.
Вернулся Петр Маркович: «Ротный отдал приказ: держаться до конца и позицию не сдавать».
Ну, держаться так держаться. Я побежал по траншее на правый фланг. Туда же приказал перебираться и бронебойщикам.
Вот пишут везде, что первые противотанковые ружья были опробованы на передовой в ноябре сорок первого под Волоколамском. Неправда. Мы получили ПТРД-41 еще во время смоленских боев. Правда, немного. Но они нам уже тогда здорово помогали.
Два танка и около взвода пехоты шли на нас. Егоренков начал стрелять и вскоре перебил гусеницу одному из танков. Танкисты стали выскакивать через боковой и нижний люки, отползать в сторону. Их тут же перестреляли бойцы из отделения Крапивина. Стреляли они всегда хорошо.
Второй танк продолжал двигаться на нас вдоль траншеи, покинутой второй ротой. Я хорошо видел в бинокль, как вставали бойцы третьего, а затем второго взводов, выскакивали из траншеи и, пригнувшись, убегали в сторону хуторских огородов и риг. Некоторые бросали винтовки и противогазы, чтобы бежать налегке. Этих уже трудно остановить. Танк, не делая остановок, стрелял из пушки и пулемета. Снаряды падали где попало, не причиняя нам никакого вреда. Но пулемет стегал по траншее прицельно. Как только он вплотную подошел к правому флангу нашего взвода, навстречу ему стал пробираться Светлогор. Это был один из самых надежных бойцов моего взвода. Он полз на четвереньках по дну траншеи. В руках две противотанковые гранаты. Винтовку оставил в окопе. Вот он привстал и перескочил к угловой ячейке. Из ячейки тут же, как испуганный заяц, выскочил ополченец и побежал к нам. Но пробежал он немного, упал ничком на дно траншеи и больше не поднимался.
Механик-водитель танка, видимо, что-то заподозрил или просто остерегался двигаться прямо на окопы и начал немного отворачивать. Егоренков тут же выстрелил из бронебойки. Железная махина остановилась, сделала доворот башни, и короткое орудие ее дернулось от выстрела. Перед ячейкой бронебойщиков вскинулся черный сноп земли и огня. Оттуда закричали: «Санитара!» В дыму и пыли я увидел, как две сгорбленные