Танцующая с бурей. Джей Кристофф
Он выглядел измученным: тени под очками, серое уставшее лицо. Под левым глазом набух синяк, а под ним – кровоподтеки на щеке.
– Ты выглядишь ужасно, – пробормотала Юкико. – Тебе нужно немного поспать.
– Не хочешь сказать мне, о чем ты, черт возьми, думала сегодня? Что ты творишь? – прорычал Масару.
Юкико вытащила нож из колоды и снова вонзила его в дерево.
– Не понимаю, о чем ты.
– Не парь мне мозги, девочка. Кеннинг перед сёгуном?
– Я должна была молча смотреть, как его убьют? Потому что глупая девчонка хочет, чтобы от нее хорошо пахло и…
– Черт возьми, это просто собака, Юкико!
– Собак на этом острове гораздо меньше, чем людей.
– Не стоит рисковать головой! Гильдийцы сжигают нечистого каждый божий месяц. О чем ты думала?
– Возможно, о том же, о чем и ты, когда рискнул своей головой из-за игры в карты. Тот як почти убил тебя.
– Там был Акихито, – усмехнулся Масару. – Ничего бы не случилось.
– Вы оба были обкурены и пьяны, и могло случиться что угодно.
– Черт возьми, девочка, мы говорим не обо мне! Но кеннинг на публике? Что сказала бы твоя мать?
– А что бы она сказала о тебе? – Юкико резко поднялась на ноги. – Старый пьяница, настолько ослепленный драконом, что едва стоит на ногах? Азартные игры, драки, курение до бесчувствия каждый божий день? Неудивительно, что она ушла от тебя!
Масару сильно побледнел и отпрянул, широко раскрыв рот, словно она ударила его. Юкико повернулась к нему спиной и уставилась на нос корабля, пряди волос прилипли к ее лицу. Она обхватила себя руками и задрожала, несмотря на жару. Под ногами плескалось красно-зеленое море.
– Ичиго, я…
– Просто оставь меня в покое, – вздохнула она.
Когда она была маленькой, он ласково называл ее Ичиго – клубничка. Теперь это имя потеряло смысл; жалкие воспоминания об ушедших днях, которые никогда не вернутся.
Она слышала, как он топчется у нее за спиной, молча страдая. В ней закипало раскаяние, но она быстро затоптала его ногами, вспомнив, сколько раз тащила его, пропахшего дымом, домой, укладывала в постель, потому что он даже не мог раздеться. Месяцами она берегла каждую монетку, пока он прогуливал жалованье в курильнях и кабаках. Вспомнила, как ей было стыдно, когда он говорил заплетающимся языком или спотыкался на ровном месте и затевал драки.
Ей всего шестнадцать. Это он должен заботиться о ней.
Правда была в том, что она скучала по отцу. Она скучала по сильному гордому человеку, который сажал их с братом на плечи и шел через бамбуковый лес. Она скучала по тем вечерам у огня, когда сидела на коленях у матери и слушала, как он рассказывает удивительные истории о великой охоте, а в его живых темных глазах сияет пламя. Она скучала по тем временам, которые закончились с их переездом в Киген; тем недолгим замечательным временам, когда они жили все вместе и были счастливы.
Все кончилось. Лес, брат, мама, жизнь.