Девочка с самокатом. Дарёна Хэйл
Широкие, слишком тёмные по сравнению с волосами брови Дженни сходятся в одну точку на переносице, вишнёвые губы вытягиваются трубочкой. – Я не думала об этом, – признаётся она. – Но, знаешь, может быть, здесь и сейчас они делают что-то полезное.
Эмбер поднимает брови.
– Здесь и сейчас?
– Да. – Дженни кивает и тут же кривится в усмешке. – Ладно, подловила, не здесь, потому что рядом с нами нет зомби, это же вечеринка, и не сейчас, потому что я не знаю, чем они сейчас заняты, хотя, может быть, тоже веселятся где-нибудь у себя, на стадионе. Я имею в виду эти гонки. Ты ведь про гонки спрашиваешь, верно?
– Про гонки.
Конечно. Потому что в обычной жизни всё ясно и так: их вроде как жалко, потому что это с каждым может случиться, и вроде как всё равно, пока это не случается с близкими, и немного страшно, а ещё – дико злит, потому что… ну, в самом деле, как цивилизация могла докатиться до такого дерьма…
О, будь здесь Хавьер, он бы ответил на этот вопрос.
Дженни тихо вздыхает.
– Смотри, – говорит она, – тут почти у всех куча проблем. И каждый раз, когда мы выходим на трассу, мы становимся чуть ближе к тому, чтобы эти проблемы решить. Кэт ушла из дома, Фредди не на что содержать свою лошадь, у Люка долги. Но им платят деньги за то, чтобы они вышли на стадион, вытянули жребий и прошли от старта до финиша. И нет, мне не жалко живых мертвецов. Будь я одной из них, будь я гниющим трупом с отстающим от костей мясом, я предпочла бы трясти своей плотью именно здесь, на стадионе, а не где-нибудь в лесах или заброшенных деревнях. Это всё равно что жизнь после смерти, ужасно отстойная жизнь после смерти, но помочь Фредди заработать денег для бедной лошадки – в тысячу раз лучше, чем пугать каких-нибудь заплутавших горожан на окраине. Рай и ад, понимаешь?
Это довольно сомнительная концепция рая, как думает Эмбер, но вместе с тем – самая похожая на правду из всех, о каких она только слышала. Это довольно сомнительная концепция рая, но обдумать её досконально у Эмбер не получается. Возвращается Джонни.
В руках у него – бутылка и пара бокалов.
Когда он наклоняется, чтобы поставить свою ношу на тумбочку между креслами, Дженни тянется к нему и ловким движением пальцев забирается в нагрудный карман рубашки, чтобы достать оттуда плоскую фляжку.
Джонни смотрит на неё с укоризной.
– Это мой стратегический запас.
В ответ Дженни только задорно трясёт головой, мол, не желаю ничего слышать.
– Ладно, – Джонни поворачивается к Эмбер, – но на девочку с самокатом могу я сегодня рассчитывать?
Он зажимает бутылку между ладоней, осторожно берётся за крышку, медленно и с опаской начинает выкручивать… Эмбер смотрит на его пальцы – жилистые, узловатые, с тонкой каёмкой грязи под ногтями – но видит на их месте другие. Болезненные, покрытые ссадинами, дрожащие от нетерпения.
К горлу подкатывает комок.
– Я буду чай, – говорит она тихо.
Не нужно смотреть по сторонам, чтобы знать: многие из участников гонок пьяны уже сейчас. Стефан, например, слишком