Призрачный роман. Наталья Валенидовна Колесова
долг, честь, почитание старших!
И так далее и так далее. Эта музыка будет вечной… В смысле, эти слова повторяются испокон веков и даже тысячелетий. И что? Мир до сих пор как стоял, так и стоит, перемалывая сонмы этих неблагонадежных молодых и превращая их в таких вот упертых стариков. Я глядела на цветущие вишни за его спиной, вполуха улавливая знакомые слова, выражения и даже интонации: ну хоть бы какое разнообразие…
– Господин Чжой! – перебила и для самой себя неожиданно. – А можно кое-что у вас спросить?
Старик едва не поперхнулся незаконченной тирадой. Но замолчал, помедлил и кивнул узким подбородком:
– Я слушаю.
– Ваш праправнук – убийца и вор?
Суженные в щелки глаза расширились почти до европеоидных очертаний.
– Что?!
– Неужели нет? – Я задумчиво поглядела в потолок. – Ну, тогда, наверное, конченый алкоголик и наркоман?
– Да с чего ты это взяла?!
– Бездельник? Жиголо? Совращает несовершеннолетних младенцев обоего пола? Отбирает деньги у престарелой матери? Сдает своих незаконнорожденных детей в приюты? Расчленяет людей на органы? – Я все больше и больше увлекалась перечислением предполагаемых грехов чжоевского правнука. Впрочем, старик вскоре перестал изумляться и возмущаться, потому что внимательно следил за ходом моих мыслей – его рот все еще изображал стальную подкову, но уже перевернутую концами вверх. Когда я дошла до каннибализма, господин Чжой вскинул сухую красивую руку.
– Довольно, агасши1! Я тебя понял!
Я разочарованно умолкла – ведь только-только разошлась, сколько еще преступлений и проступков, упомянутых в уголовном, административном и моральном кодексах, остались неперечисленными!
Старик скрестил на груди руки и откинулся на кресле. Рассматривал меня из-под тяжелых век.
– Ты сейчас намекаешь, что я к нему придираюсь?
– Не знаю, чем уж он вас так прогневал или разочаровал, но, если все-таки ничего из этого парень не делал, отчаиваться вам пока рановато. – Я храбро улыбнулась в ответ на его кислую улыбку. – Вместо того чтобы поддержать, подбодрить, похвалить собственного ребенка, родители почему-то сразу берутся за кнут. Но срабатывает кнут не со всеми, уже поверьте.
– Твои старшие родственники тебе тоже подобное говорили?
– Наверняка да, что-то в этом роде…. Вероятно, – я склонила голову набок, – и ваши тоже?
– Да. И как видишь, я все-таки вырос и прожил очень длинную жизнь достойным и уважаемым человеком.
– Верю вам на слово, – пробормотала я, и господин Чжой пристукнул по полу тростью.
– Ах ты… нахалка! Лишь из-за того, что я сегодня разоткровенничался, я должен выслушивать твои неумные шуточки и замечания?
– Простите меня, господин Чжой, – пробормотала я, отвешивая поклон под тем углом, под каким полагается извиняться перед старшей уважаемой персоной – черт подери все эти восточные премудрости! – Я не хотела никоим образом оскорбить
Агасши, агасси – девушка (