Банда беспалых. Николай Леонов
рискуют потерять лицензию. В числе гуровских знакомых таким авантюристом от психиатрии был Вениамин Непольский. Их связывали узы многолетней дружбы, так что рассчитывать на его помощь можно было на восемьдесят пять процентов, поэтому Лев и оказался в больнице Гиляровского.
Сперва все шло по плану: Непольский встрече с другом обрадовался, выписал ему пропуск на территорию больницы, встретил, как родного, напоил чаем, долго расспрашивал про жену, здоровье и житье-бытье, старательно обходя тему профессиональной деятельности Гурова. Затем, как это обычно бывает, в разговоре образовалась пауза, которой тот беззастенчиво воспользовался. Начал он с изюминки, если можно так назвать странную особенность преступлений, совершаемых «Беспалыми», а именно с рассказа об отрезанных и исчезнувших пальцах.
Расчет оказался верный, история Непольского явно зацепила. Он принялся выспрашивать подробности, вникать в нюансы и что-то старательно черкать на возникшем из ниоткуда листке бумаги. Гуров старался как мог, расписывал каждый случай во всех красках, даже фотоснимки Непольскому предъявить не поленился. И вот, когда, по его ощущениям, Веня по уши увяз в расставленных силках, тот вдруг отложил в сторону лист и резко сменил тему. Заговорил о какой-то конференции, к которой вроде как готовится вся психиатрическая элита, и он, Непольский, в том числе.
Гуров аж опешил, отчего без обиняков заявил, что до конференции ему совершенно никакого дела нет и пусть, мол, Веня от темы не уходит. Вот тут и началось: Веня вспылил, обвинил друга в том, что тот пытается использовать его расположение в корыстных целях, а ему такой расклад совершенно не по вкусу. Лев принес формальные извинения, но давить на друга не перестал. Наоборот, засыпал того аргументами, которые должны были пробудить в психиатре чувство долга перед обществом. Короче, давил на совесть, пока тот не взорвался окончательно и не выдал вышеизложенную тираду о гарантиях.
Ответный взрыв эмоций обычно щепетильного в подборе слов полковника заставил Непольского сбавить тон. Подобных заявлений, типа «по уши в дерьме», он от друга не слышал за все время знакомства, оттого и приутих.
– Видно, сильно тебя прижало, – резюмировал Непольский после минутной паузы.
– Не то слово, Веня, – вздохнул Лев. – Я больше двух недель бьюсь как рыба об лед, а толку нет. Нервы на пределе, начальство давит. Если честно, черт с ним, с начальством, самому противно. Ведь сколько душ эти мерзавцы загубили, а сколько еще загубят, если их не остановить! Как подумаю об этом, жутко становится.
– Слишком уж ты к себе строг, Лева, – осуждающе покачал головой Непольский. – Ты ведь всего лишь человек, со всеми человеческими слабостями и классическими возможностями. Ты не супергерой, не маг, не волшебник, так и не предъявляй к себе завышенных требований.
– Тогда незачем было идти в убойный отдел, брать на себя обязательства и полномочия, – устало проговорил Лев. – Ладно, все это лирика. Ты