Банда беспалых. Николай Леонов
воздух и вытолкнуть из себя крик. «Ты умрешь, если не закричишь! – Остатки рационализма пытались пробиться сквозь пелену боли. – Кричи или сопротивляйся! Брось кишки, освободи руки и бей! Ты же можешь, когда-то мог…»
Кишки он не бросил, пальцы намертво вцепились в лохмотья, в которые превратилась кожа на животе. Рукам тоже досталось, они мешали точным ударам, загораживая мягкую плоть, и с ними расправились так же безжалостно, как со всем остальным. Страшно не было, только странно. Почему он? Почему сейчас? А главное – почему молча? Почему они молчат, почему даже не матерятся? Только пыхтят от натуги, тупо выполняя монотонные движения: поднять нож, ударить, воткнуть по рукоять, вынуть и снова ударить.
Очередной удар пришелся по голове. Лезвие ножа скользнуло по черепу, снесло часть скальпа. Кожа упала на дорогу, волосами вверх. «Это кусочек тебя, – услужливо подсказала рациональная часть мозга. – Молчи дальше, и скоро весь асфальт будет усеян частями твоего тела. Вперемешку с окурками и чужими плевками». Из раны на черепе потекла кровь, почти мгновенно залила один глаз. Он попытался оторвать руку, чтобы стереть кровавую пелену. Рука не слушалась. Мутная дурнота накатывала волнами, но каким-то непостижимым образом он все еще оставался жив.
Внезапно пальцы разжались. Только его это не обрадовало. На дорогу повалились ошметки плоти, сгустки крови, внутренности вновь повисли вдоль туловища, напоминая карикатурные картинки советских времен, где в гастрономическом отделе непременно висели ленты сосисок, накинутые на железные крюки. Почему-то больше всего беспокоили именно кишки, обвисшие чуть не до земли. Руки снова зашевелились, собирая перламутровые колбаски в то, что осталось от брюшины. Но нет, туда им больше не вернуться, как ни старайся, сколько времени ни трудись. А сколько времени? Ему казалось, что прошла вечность, хотя на деле с момента нападения прошло не больше пяти минут.
– Похоже, я умираю, – поняв тщетность собственных попыток, прошептал мужчина. Руки обмякли, упали плетьми вдоль туловища, ноги подкосились, и он рухнул на крыльцо. Собственный вес потянул дальше, тело скатилось со ступеней вниз, увлекая за собой кишечник. Какое-то время мозг жил, отдавая телу бессмысленные теперь команды, но тело слушалось, мужчина полз, подминая под себя кишки. Подальше от опасности, подальше от боли.
Дополз до газона, каким-то чудом перебрался через кустарник, уперся головой в ствол дерева. Казалось, препятствие его остановит, но нет, руки продолжали загребать землю, ноги толкали тело вперед. В какой-то момент кишечник зацепился за ветку низкорослого кустарника, тонкая ткань лопнула, вываливая на траву содержимое. «Боже, какая мерзость. Поздравляю, тебя найдут мертвым в куче твоих же фекалий». Это была последняя мысль мужчины. Мозг отключился, руки обмякли, из горла хлынула кровь, и он затих. Навсегда.
В отделении полиции по улице Веры Андрияновой стояла мертвая тишина. Сонная муха ползала по столу, с пониманием обходя стороной склоненную