Оборотни Гведского леса. Вадим Россик
наукой. Да-да-да!
Следуя за председателем, они прошли по галерее и зашли внутрь здания. В просторном вестибюле их встречал бюст бородатого учёного. Профессор Глобус любовно протёр гипсовое лицо бородача замшевой тряпочкой для пенсне.
– Это изображение Альфреда Глобуса – основателя нашего Общества, первого директора обсерватории и вдобавок моего родного папочки.
Из вестибюля они перешли в Зал астрономических инструментов.
– Здесь вы видите солнечные часы, телескопы, псевдоскопы, теодолиты, астролябии, секстанты, квадранты, гномоны.
После посещения Зала астрономических инструментов последовала экскурсия по Астрариуму – залу, где на голубом потолке была изображена карта звёздного неба, а в центре стоял большущий небесный глобус. Следом за Астрариумом Мартиниус и Мельхиор поднялись под купол, в котором был установлен самый большой телескоп Голубой страны. Как пояснил профессор Глобус, именно отсюда учёные вели наблюдение за небесами. Они по очереди заглянули в телескоп. Правда, Мельхиор ничего особенного не увидел. Знакомство с обсерваторией закончилось в библиотеке. Книжные шкафы ломились от книг, рукописей, пергаментных свитков и тому подобной макулатуры. В воздухе плавали мириады пылинок. От пыли у Мельхиора немедленно зачесалось в носу. Он еле сдерживался, чтобы не расчихаться.
– О, это наша гордость, месьеры! – заявил председатель выпячивая плоскую грудь. – Самое обширное собрание книг о звёздах во всей Верхней Гвеции. Не считая Королевской библиотеки в Квакенбурге, конечно. Мы обошли бы и Королевскую библиотеку, но, к сожалению, местные власти ничем не помогают нашему Обществу. Страшно представить, куда мы можем докатиться с таким отношением к науке. Должен признаться, что в Ксанте правят бал бюрократы и мракобесы. Да-да-да!
Профессор Глобус с возмущением замахал длиннющими руками, словно мельница. Его пенсне соскользнуло и повисло на ленте. Нотариус сочувственно завздыхал.
Между тем на улице сгустилась тьма. Фонарщики зажгли масляные фонари, свет которых отражался в стёклах окон. Мастер Густав, наверное, уже заждался своего столичного приятеля. Распрощавшись с астрономом, спутники поспешили к часовщику.
Мастер Густав жил в Слишком узком переулке. Этот переулок не зря носил такое название. Здесь едва могли разойтись два человека, а если, к несчастью, они оба оказались бы пузатыми, то навряд ли. Часовщику принадлежал небольшой двухэтажный домик. На первом этаже находилась его мастерская, а на втором – квартира.
Внушительного вида слуга открыл дверь и проводил гостей в крошечную гостиную. Стены гостиной были обиты светло-синей тканью в тёмно-синий цветочек. Их сплошь покрывали рисунки тушью, изображающие разного рода механизмы. Почти всё пространство гостиной занимала мягкая тахта, усыпанная подушками. Между комодом и шкафом с посудой втиснулась пара стульев на гнутых ножках. В оконной нише стоял письменный стол. На нём благородно посверкивала серебряная чернильница. В примыкающей к гостиной спальне виднелась кровать под лоскутным покрывалом.