Чуть ближе к ста, чем к нулю. Александр Михайлович Великанов
читать ей нотации, понимая, изменить её мы не в силах. Подруга отвечала, мол верна только нам и самой себе, категорически не понимала нас с Аллочкой. Говорила, смешно хранить верность теням из прошлого, хотя Аллочкин Рудимент не такое уж и прошлое, а иногда и самое настоящее. Дело в том, что бывший её супруг имел пристрастие к алкоголю и находясь на высшей точке душевного подъёма, как он это называл, непременно звонил Аллусе, долго и красочно вещал о себе – о непризнанном гении, что он – Рудольф достоин большего, а она… В общем, штамповая ситуация, а Рудиментом мы прозвали его ещё во время дикой молодости, когда он служил в органах, т.е. был ментом. Вот Рудик – мент и стал Рудиментом, кто же мог подумать, что со временем он из мужчины действительно превратиться в рудимент мужской особи. Аллочка же говорила, что благодарна ему за чудесные молодые годы, а в наибольшей степени за дочку – Катюшку. Тем временем мы уже выезжали на федеральную трассу, машина уверенно разбрызгивала жижу из снега и песка.
– И всё-таки девочки я не понимаю, почему сегодня на турбазу в лес. Зачем? Послезавтра увидимся в спортзале, опять же через неделю Новый год. Традиция – мы вместе.
– В том то и дело, что нет! – отрезала Алла.
– Что такое? Что произошло?
– Катерина купила нам с ней путёвки в Карловы Вары, тридцатого вылетаем. Верочка, но не могу я ей отказать, десять дней вместе с дочкой. Ты же знаешь меня, перенести поездку невозможно, а после переезда Катюши в Москву я безмерно скучаю.
По лицу Аллочки потекли слёзы.
– А ты, Галюня? – спросила я.
– А что я? Я ничего, просто встретила любовь – и уверена, что это навсегда. Он зовёт на новогодние праздники знакомится с его семьёй, всё серьёзно. Очень.
– Так что, мы сегодня всё и отметим. Извини, что не предупредили заранее, но ты же у нас натура утонченная, а лишние вздохи тебе не к лицу.
– Да ладно вам, подруги, всё это чепуха, на то и правила, чтобы их иногда нарушать.
Подытожила Алла, ловко обгоняя на своём джипе фуру, пересекая при этом две сплошные.
– И это говорит учитель русского языка и литературы, – напомнила Галюня Алле о её профессии.
– Ладно говорит, она ещё и делает, – кивнула я в сторону дороги.
– Галь, а кто он?
– Можно пока просто ОН, я прошу, да и не могу пока давать какие-то характеристики.
Подруга на заднем сидении опустила свои дивные синие глазки уже который раз. Да уж кто это ОН, который мог так воздействовать на расстоянии на влюбчивую душу Галюни?
Тем временем Аллочка уверенно свернула с трассы, и мы уже весело мчали по дороге отсыпанной щебнем, пролегающей меж могучих сосен и мелькавших берёзок. Деревья – словно красавицы в белых соболях были величественны в своей завораживающей красоте, которую оттеняло ярко синее небо, а солнце играло с ними, подсвечивая перламутром.
– Ох, жаль, что уже скоро закат, – вздохнула Аллочка.
– Ты о жизни?
– Нет о дне, о жизни рановато хоть нам и ближе к ста, чем к нулю.
– Какие