Время уходить. Джоди Пиколт
и наконец высвобождаю. На нас с Серенити дождем сыплются листья и обломки сухих ветвей. А потом что-то более увесистое стукает меня по лбу и падает на землю.
– Черт, что это было? – спрашиваю я, крепко обматывая шарф вокруг шеи.
Серенити изумленно смотрит на свои ладони и протягивает мне свалившуюся с дерева вещицу – бумажник из потрескавшейся черной кожи. Внутри обнаруживаются тридцать три доллара наличными, кредитка «Мастеркард» старого образца и водительские права на имя Элис Меткалф, выданные дорожной полицией штата Нью-Гэмпшир.
Мне кажется, что старый бумажник, который я спрятала в карман шортов, может прожечь в них дыру. А ведь это улика, честное слово, самая настоящая улика! Имея такой вещдок, я сумею доказать, что мама, вероятно, исчезла не по своей воле. Далеко ли она могла уйти без наличных и кредитной карты?
– Вы понимаете, что это означает? – спрашиваю я Серенити; на обратном пути к машине она не произнесла ни слова, молча завела двигатель, и мы поехали в город. – Полиция теперь может попытаться найти маму.
Серенити смотрит на меня:
– Прошло уже десять лет. Все не так просто, как ты думаешь.
– Очень даже просто. Обнаружена новая важная улика, а стало быть, нужно вновь открыть дело. Та-да-да-дам!
– Ты действительно хочешь узнать, что случилось?
– Какие тут могут быть сомнения? Да я об этом мечтала… сколько себя помню.
Ясновидящая поджимает губы:
– Каждый раз, когда я спрашивала своих духов-проводников, как все устроено там, в их мире, они ясно давали понять, что есть вещи, которые мне знать не положено. Я сперва думала, это нужно для того, чтобы сохранить какой-то важный секрет о загробной жизни… но в конце концов сообразила: это делается для моей же безопасности.
– Если я сейчас не попытаюсь найти маму, то потом всю жизнь буду терзаться мыслями, что было бы, если бы я все-таки взялась ее искать.
Серенити останавливается на красный свет:
– А если ты найдешь ее…
– Не «если», а «когда», – поправляю я.
– Хорошо, когда ты найдешь ее, то спросишь, почему она сама не искала тебя все эти годы? – Я не отвечаю, и Серенити отворачивается. – Я только хочу сказать: если ты задаешь вопросы, будь готова услышать ответы.
Тут я замечаю, что мы проезжаем мимо полицейского участка.
– Эй, стойте! – кричу я, и моя спутница давит на тормоза. – Мы должны немедленно пойти в полицию и рассказать о том, что нашли.
Машина останавливается у поребрика.
– Лично я никому ничего не должна. Я рассказала тебе о своем сне и даже съездила с тобой в заповедник. Я просто счастлива, что ты получила то, чего хотела. Но, признаюсь откровенно, не имею ни малейшего желания связываться с полицией.
– Вот, значит, как?! – оторопело говорю я. – Вы, как гранату, бросаете в чужую жизнь информацию и отходите в сторонку, пока она не взорвалась?
– Гонца, принесшего весть, не казнят.
Не понимаю, что меня удивляет? Я ведь совсем не знаю Серенити Джонс, так с какой стати вдруг ждать