Почти счастливые женщины. Мария Метлицкая
и вправду в то лето больше не встретились. Но грусть немного отступила – впереди море! В Москве было пыльно и жарко, все ждали спасительных дождей и, поглядывая на небо, костерили синоптиков – те-то дожди обещали.
Все разговоры были об одном – горели огороды, сохли огурцы и не росли помидоры. Засуха. Все беспокоились за урожай и боялись, что начнется дефицит зерна.
А Аля и Софья собирались на море.
У Оли же были серьезные неприятности. Мама Катя вернулась из Болгарии, красивая, пополневшая и загорелая, но почему-то злая, колючая, в отвратительном настроении.
А папа Валера и вовсе не появлялся.
На Олин вопрос, где отец, мать резко ответила:
– У бабы завис! Ты что дурочку из себя строишь?
У бабы. Выходит, все серьезно. Такого еще никогда не было. Разногласия были, ссоры, попреки, скандалы. Возможно, измены – мать всегда ревновала отца. Но чтобы так, в открытую, месяц не появляться?
На душе было тревожно и паршиво. Оля привыкла к своей одинокой жизни, привыкла к тому, что семья у них странная, необычная, не как у всех. Но все же у них была семья: отец и мать, гастроли, поездки, подарки, красивые вещи в распахнутых чемоданах. Да, все безалаберно, неуютно, безо всяких там семейных обедов и праздников, без традиций. Но что поделать – ее родители артисты, и жизнь у них кочевая.
К тому же Катя все время говорила, что век танцовщицы короток, на пятки наступают молодые, пенсия ранняя и пока надо делать все, чтобы обеспечить себе хорошее будущее.
А уж потом, на пенсии, они заживут по-человечески! Как положено, как все. «Потерпи, Олька!»
А теперь Валеры нет дома, Катя все время плачет.
Счастье, что верная Алька пригласила Олю поехать с ними на море. Софья Павловна не возражала, понимая, что вдвоем девочкам веселее. Да и ей спокойнее.
У Оли на душе было тревожно и тоскливо, но впереди море и юг, и она решила на все наплевать и не расстраиваться. В конце концов, это их жизнь и их дело. А у нее своя жизнь и свои, кстати, проблемы.
Расстроилась, побурчала на перепуганную событиями Дашу и отвлеклась. Копалась в шкафу, подбирая вещи. Ничего нового, все старье! Купальнику пора на пенсию, босоножкам на помойку. Летние сарафаны выгорели и выцвели. Чуть не расплакалась. Потом сообразила, дождалась, пока Катя уйдет из дому, и занялась ревизией ее шкафов. Там, в непроходимых джунглях Катиных нарядов, удушливо пахнувших сладкими цветочными духами, нашелся и сарафан, замечательный бирюзовый сарафан на тонких бретельках, и парочка летних платьев, полупрозрачных, воздушных, нежных, пастельных цветов. И новехонькие итальянские босоножки, и пляжные шлепки, и два купальника, целых два – яркие, цветные, очень открытые.
Вынесла потихоньку, понюхала – нужно стирать. Отдала верной Даше, предупредив, что все под секретом, не дай бог Катя узнает, при ее-то сегодняшнем настроении! Скандал будет грандиозным, мы Катю знаем.
Великий конспиратор Даша уверила, что все будет в порядке.
Она и сама хозяйку боялась, знала, что та в гневе