Завещание ведьмы. Валерия Леман
заказал себе чай и устроился у окна, улыбаясь собственным ожившим воспоминаниям, слыша бабушкин голос.
– …Молодой была – уж я поездила, мир-то повидала…
Я видел, как баба Варя тряпкой протирает подоконник с двумя горшками огненно-красной герани и тут же усаживается, уютно облокотившись, выглядывая в окно, оставив место и моим локоткам.
– И как же это интересно – ехать, скажем, в поезде. Проезжаешь какие-то Богом забытые деревеньки, видишь домики, успеваешь отметить и крыльцо, и белье, что висит тут же, в палисаднике, и кошку на крыше, и собаку у калитки… Да вот так глядишь и думаешь: кто там живет? В радость ли ему каждый новый день? Кого любит, кого ненавидит? А может, сегодня у него какой-то особенный день и все само собой ладится, и тесто подходит у печи, и соседи заходят поздравить и расцеловать в обе щеки…
Милая бабулька! Каждое слово словно отпечаталось в моем сознании. Благодаря ей до сих пор, каждый раз отправляясь в дорогу, я заранее предвкушаю это удивительное удовольствие – видеть бесконечный сериал жизни абсолютно незнакомых мне людей. Или, говоря высоким стилем (покуда алкоголь еще не выветрился из моей головы!) – священные мгновения их бытия.
Какие только мысли не роились в моей голове, в то время как за окном пролетали высотные дома бескрайней Москвы, ближнего Подмосковья от Домодедово и далее, в духе городка с романтическим названием Ожерелье и прочих. Вскоре городки сменили запорошенные снегом дачки, за ними пошли деревеньки и снова городки, чьи названия я порой не успевал прочесть.
Я думал ни о чем и обо всем сразу. О бабке Арине, которая ведь была родной сестрой моей бабушки Вари. По рассказам последней, их семья испокон веков жила под Тулой. Бабулька поездила по бывшему Союзу, как и многие ее ровесницы, получая на работе путевки в санатории да дома отдыха в награду за славный труд. А ее сестра? Как ее забросило в саратовские степи? Увы, ничего путного на эту тему из своих давних бесед с бабушкой я припомнить не мог.
Между тем уже в семь окончательно стемнело, и за стеклом ничего нельзя было разобрать. Глаза мои слипались. Зевая, я застелил постель и улегся, пытаясь представить себе роскошный особнячок на Цветочной улице, доставшийся мне в наследство.
Уже засыпая, вступая в яркий мир сна, я вновь услышал, словно эхо, голос Ольги, цитировавшей бабу Варвару: «Аринку я почти и не знала, она сызмальства великой молчуньей была, все в себе держала. Слухи про нее недобрые ходили. Говорили, глаз у нее дурной…»
Завещание ведьмы
Саратов встретил меня все теми же густыми хлопьями снега, монотонно и беззвучно падающими с неба.
Кассирша, выдавая билет на автобус до славного поселка Глухова, весело пошутила по поводу моего имени, пропев уже классические строчки «Ален Делон не пьет одеколон»; на посту номер девять дедок, нагруженный вениками всех мастей, с глазами, глядящими в разные стороны, твердо заверил меня, что автобус будет подан именно сюда, а потому надо ждать и верить, не сходя с места.
Каких-то