Ночи в стиле трэш. ALEXI
своей личности, мировоззрение Рейми можно было описать несколькими фразами. Он ни во что ни верил и никого не любил. Кроме брата, разве что, но даже в этом он не мог себе признаться. Любовь была для него пустым звуком, чем то, что только мешает и отвлекает от дела. С самого детства он стал подозревать, что с ним что то не так. Он был вдвое сильнее любого сверстника, легко переносил боль, попросту не обращая на нее внимания и задвигая поглубже в подсознание. Даже ребенком он никогда не плакал и никогда ни о чем не жаловался. Чтобы с ним ни происходило, он реагировал молниеносно, не зная сомнений или просто брезгливо их не замечая. Некоторые сверстники побаивались его, другие просто не любили. Он сторонился общества других парней, держался в стороне практически ото всех, до тех пор, пока не подрос его брат. Рейм отчаянно желал узнать что он такое и с чем такое подают. Его мать была человеком необщительным, но Рейми таки удалось с ней подружиться. Он мог быть очень обаятелен, когда считал это необходимым. Сам он терпеть не мог сидеть за книгами и считал чтение бесполезной тратой времени, так что ему было проще разговорить ее, чем самому "рыться в бумажках". Как то раз, под вечер, когда мать была в наиболее благодушном состоянии, Рейм принес бутылку бурбона, которую приберегал как раз для такого случая. Мамаша частенько прикладывалась к бутылке: не от тоски, а скорее просто веселья ради. Она жила свободной жизнью и никогда ни в чем себе не отказывала. Они выпили больше половины, ее неплохо развезло и Рейми плавно и осторожно перешел на интересовавшую его тему. Сам он был абсолютно трезв, алкоголь действовал на него гораздо слабее чем на окружающих. Рейми сделал вид, что обеспокоен, что он не понимает почему так отличается от других и переживает, скажется ли это все на его будущем. Бред полный, конечно, но Рейми не брезговал состроить из себя чувствительного подростка – кретина, ведь он знал, что может получить нужные ему ответы таким способом. Он описал симптомы и уставился на нее полным показного смущения взглядом, словно он стыдился того, что так отличало его от других. Она не была круглой дурой и наверняка бы раскусила его, но выпивка притупила ее ощущения и, побуждаемая чувством вины и симпатией к сыну, выложила Рейми все, что знала про таких как он. Когда она закончил рассказ, Рейми тут же потерял к ней всякий интерес и ушел, оставив ее наедине с ее пойлом. С тех самых пор, Рейми никогда не сомневался в своем превосходстве над другими, считая остальных за "людей второго сорта".
Он не сомневался в этом и сейчас, когда Биллетри сделал рывок в его сторону. Рейми легко ушел от удара, перехватил руку соперника своей правой и влепил по ней левой в области локтя. С диким воем тот по инерции пролетел еще немного и, наконец рухнул, выронив клинок. Перелом был открытым и кость выпирала из места, где только что был локоть. Рейми вынул еще один клинок и, коротко кивнув Хедли, ринулся вперед. Бой длился недолго: потеряв тактическое преимущество и своего командира, наемники быстро спеклись, а эльфов Ферона было маловато, чтобы отбиться от толпы. Звон клинков, вспышки, звуки выстрелов,