Закрытие Америки. Юрий Бриль
экзамен, Педро сказал: – Тоже мне революционарий, в теории ты, эй, получается, ничего не смыслишь, а как у тебя с оружием? Умеешь обращаться?
– До революционария, эй, мне далеко! И вообще я – человек сугубо штатский, какое там оружие, я пулемет от табуретки не отличу! Полковую гаубицу – от пушки Д-74. И уж тем более ЗРС-300 от ЗРК «Тор»!
Я заподозрил, что Педро имеет виды на Сильвию, поэтому старается всячески меня унизить. Разумеется, я проигрывал Педро. Иначе и не могло быть – оружия я побаиваюсь, потому что оно стреляет; грязный цвет хаки вызывает у меня рвотное отвращение, потому что он пытается подменить собой чистый природный цвет листьев и травы. От призыва я скрылся в стенах Уральского госуниверситета – в нашем дворе на Маяковке считалось, что в армии служат только одни дезертиры. Начисто уклониться не получилось: в школе изводили НВП (начальной военной подготовкой), на старших курсах военная кафедра раз в неделю доставала тактикой, огневой подготовкой и полевыми занятиями. Так что хотел я или нет, но какое-то поверхностное представление об оружии все-таки имел. И этого хватило, чтобы в куче разнообразных и незнакомых мне машинок для убийств распознать наш выдающийся АК-47, в просторечии – калаш.
Нас учили стрелять, собирать и разбирать автомат. Особой ловкости, тем более ума, тут не требовалось. Как говаривал, глядя на мои неловкие телодвижения, полковник Белотелов: «Научить обращению с оружием можно и медведя». В итоге на зачете, после соответствующих тренировок, я разобрал автомат за 13 секунд, а собрал за 17. Давненько, правда, это было. Я взял в руки калаш, закрыл глаза – руки помнили. Я разломал его на части, пожалуй, за те же 13 секунд.
– А ты собери, – предложил я Педро и начал отсчитывать секунды.
Педро взял одну часть, другую… Замешкался…
– Давай, Педрило, – подбодрил его Лукас, – высунь пальцы из жопы!
Видно, опыта обращения с калашом у Педро не было. Если бы он был настоящим революционарием, он бы имел такой опыт. Подавляющее большинство боевиков, чем мы вправе гордиться, вооружены нашим калашом. Хотя здесь, с другой стороны земного шара, штампует оружие другой не менее мощный производитель – Соединенные Штаты. А я ведь сразу заподозрил, что Педро только учится, подражая Че. Не буду, конечно, отрицать его успехов: по бороде, по берету со звездочкой и по разговору он уже достиг сходства с команданте. И по вонючести тоже. Известно, что Че за особую вонючесть товарищи называли Боровом. Думаю, и Педро подошло бы это погоняло.
– Ладно, – сказал я, – показываю, но только один раз.
К восторгу всех присутствующих, я быстро собрал автомат.
– Не ожидал, – признался посрамленный Педро, – возьми, эй, Хури, этот ствол, мы тебе его дарим от чистого революционного сердца.
«Эх, – подумал я, – был бы здесь наш начальник военной кафедры полковник Белотелов, как бы он обрадовался моему триумфу, какую бы гордость испытал за своего нерадивого курсанта!» Впрочем, гордость за меня испытывала