Закрытие Америки. Юрий Бриль
его координаты и где вообще он находился – только ли в моей голове или ещё где-то. В конечном счёте, сеньоры, это не имеет ровно никакого значения. Индусы, к примеру, уверены, что наш материальный мир – майя, кажимость. А чтобы отчалить в по-настоящему реальный, садятся в позу лотоса и медитируют. Я же, как неисправимый материалист, примериваю на этот счёт квантовую теорию: реальность существует постольку, поскольку существует наше направленное внимание. Вселенная – чистый холст. Но стоит нам направить на него своё творческое внимание, как тотчас ответно, исключительно по нашей воле возникает ожидаемый нашим сознанием объект. И тотчас исчезает, когда наше внимание покидает его. Думаю о тебе – значит, ты существуешь. Перестал думать – будто тебя и не было. Из чего следует, сеньоры: пока вы читаете эти строки, мир, описанный мной, существует, но стоит вам захлопнуть книгу – и… Теперь понимаете, в какую историю я вас втравил и какая ответственность лежит на вас?..
Я прихватил пальцами каши – и отдернул руку. Горяча, реально горяча!.. Гурманствуя, я различил в каше особо тонкий, чуть припущенный маслицем, ореховый привкус.
– Хороша киноа, если в неё добавишь жира морских свинок, – поделился кулинарным секретом второй индеец.
– Ничего не хочу сказать против киноа, но замечу, лучше всего сами по себе свинки, каша же киноа – лишь дополнение, которого может и не быть, – рассуждал первый индеец. – Ешь, друг. – Он выудил из котелка морскую свинку и плюхнул мне в миску.
Этих славных лохматых зверьков в Перу и сейчас разводят повсеместно, причём единственно с кулинарной целью. В детстве у меня был питомец морской свин по имени Борька. Помню, как я был безутешен, когда он умер, съев, видимо, от избытка безусловной любви свою игрушку – пластмассового ёжика. Он лежал, скрестив на груди лапки-ручки, смотрел застывшим взглядом в потолок. И сейчас вареная свинка мне живо напомнила его. Должен также заметить, что я не отношусь к туристам, которые ради любопытства едят всякую басурманскую мерзость – организм против. Вот и сейчас прежде рассудка возмутился желудок – и замечательная, столь необходимая и полезная моему организму каша поперла из него вон. Я быстро распрощался с индейцами и побежал к речке выполоскаться изнутри. Рвало до зеленой пены. А ведь Пумо предупреждал: ни в коем случае ничего не есть – иначе… Я огляделся по сторонам: палаточному городу ни конца, ни края. Охватила паника – нет мобильника. Не взял. В свой флагманский HTC я забил кучу навигаторов. Один из них – IGO отлично заточен под Южную Америку… Что-то я совсем ослабел. Раньше бродил по тайге, как лось, без всякой электронной выручалки – в башке навигатор. А тут… Я же не один в лесу; и люди, между прочим, приветливые, доброжелательные. Чего, спрашивается, запаниковал?
Я заглядывал в палатки, заговаривал с индейцами. Палатки сшиты из плотной хлопковой ткани – примерно такие, только меньших размеров, мы таскали в детстве в походах, потом на смену пришли лёгкие из современных материалов. Рюкзаки заметно полегчали, но в тех, старых палатках, мне помнится, жилось как-то