Закрытие Америки. Юрий Бриль
мои раритетные желтые шорты в комнате, где нет на окнах решеток.
– Шорты, в которых ты щеголял на пляже в Эйлате и в тебя влюбилась креолка. А если еще вывести пятно от кетчупа, я полагаю, ты бы мог рассчитывать на взаимность принцессы Беатрис Йоркской.
Прошли еще несколько хостелей и отелей, в каждом мы видели какой-то недостаток. Однако тяжела поклажа! Мои два рюкзака, большой и маленький, огромная Серегина сумка на колесиках, которые натужно скрипели, предупреждая, что на такие переезды не рассчитаны. Зашли еще в один отель под названием Еl Desierto («Пустыня»).
– Ну а тут что тебе не понравилось?
– Видел, горничная выходила из номера? Заметил, взгляд у нее какой-то бегающий? Я не могу доверить мои горные немецкие ботинки отелю, где работают такие сомнительные горничные.
– Ботинки, в которых ты топтал снега Килиманджаро… Подклеить еще подошву – и на Эверест не слабо забежать.
Отели перестали попадаться, и мы подумывали о том, чтобы повернуть назад и пойти на риск, устроиться в «Пустыню», но встречный прохожий подсказал, что нужно пройти авениду Бразиль, где дальше, в переулках, располагаются сразу несколько хостелей. Все хостели, как на подбор, оказались сомнительными за исключением одного, который выглядел вполне прилично, поэтому тем более подозрительно. Но поскольку он был последний в этом районе, позвонили, вошли. Хостел чистенький, номер не тесный, но опять же недостаток: хозяйка Ана Мария чересчур вежливая. Уж так готова услужить, уж так… No pasaran! – научены горьким опытом. Невольно закралось подозрение:
– А чего она от нас хочет?
– Ничего особенного – денег, – раскрыл мои опасения Серега.
Спросили, сколько. 48 баксов. Приемлемая цена. Можно найти и дешевле, долларов 10–12 с носа будет стоить комната с кроватями в два этажа на шесть неприхотливых персон. Ладно, решили мы, устраиваемся. А вежливости и предупредительности мы противопоставим нашу чекистскую бдительность и рабоче-крестьянское хамство. Но дальше – больше. Утром следующего дня вообще произошло из ряда вон выходящее событие. Мы вошли на кухню, где нас ожидал скромный завтрак. Сделали бутерброды с маслом, заварили кофеек… И тут услышали песню. Клянусь, это была «Калинка»! За «Калинкой» последовали «Катюша» и «Подмосковные вечера».
– Вы даже не представляете, как вы нам угодили, – утирал слезы умиления Серега. – Как свалил из России, только эти песни и слушаю.
– Да, – вторил я ему, – это самые лучшие наши песни, золотой запас. Должен вам признаться, каждое утро, прежде чем сделать зарядку или почистить зубы, я включаю «Калинку», а вечером, если ко мне приходят гости, мы душевно поем «Подмосковные вечера». Эх, Ана-Мария, если б знали вы, как мне дороги подмосковные вечера! Именно подмосковные, а не какие-нибудь там тюменские или е-бургские. Так вот, если б знали вы, тогда бы поняли, что ничего другого петь и не стоит. А «Катюшу» поем в корпоративном хоре по праздникам. Например, на День защитника отечества.
В отместку мы с Серегой исполнили, как могли, приблизительно: «Bеsame, bеsame mucho!..» («Целуй, целуй меня много!..»)
Простая арифметика
Д
нями