Шлиссельбургские псалмы. Семь веков русской крепости. Николай Коняев
вас помяну ему, что папа уехал, то не любит той речи, что уехал, но более любит то и радуется, как молвишь, что здесь папа», – уже сумела сделать его реальным участником жизни отца.
Упрекать Екатерину невозможно. Она – мать, и она действует, как мать. Пиотрушка – ее восьмой ребенок и на него возложены большие надежды…
Но слова Екатерины падают в такую почву, во тьме которой зарождается чудовищное преступление сыноубийства.
«Дорогой наш шишечка часто своего дражайшего папа упоминает и при помощи Божией, во свое состояние происходит и непрестанно веселится муштрованием солдат и пушечною стрельбою»…
«Шишечка наш, при помощи Божией во свое состояние приходит»…
Семья царевича Алексея и семья Петра I – погодки[26]. Параллельно с появлением новых наследников в семье императора, появляются дети и в семье царевича Алексея.
Рождение их Екатерина воспринимала, как прямую угрозу своим детям, и она сумела устроить так, что как только появился у царевича Алексея сын (будущий русский император Петр II), война на уничтожение царевича переходит в решающую стадию.
Отметим справедливости ради, что Петр I не сразу выступил в поход. Более того, есть явные свидетельства, что он пытался уберечь семью сына от происков Екатерины и Меншикова.
В 1714 году, когда кронпринцесса Шарлотта должна была разрешиться от бремени, царь приставил к ней двух доверенных женщин, госпожу Брюс и князь-игуменью Ржевскую.
«Я не хотел бы вас трудить, – написал он невестке из-под Ревеля, – но отлучение ради супруга вашего, моего сына, принуждает меня к тому, дабы предварить лаятельство необузданных языков, которые обыкли истину превращать в ложь… дабы о том некоторой анштальт учинить, о чем вам донесет г. канцлер, граф Головкин, по которому извольте неотменно учинить, дабы тем всем, ложь любящим, уста заграждены были».
Кронпринцесса была удивлена, но желанию свекра перечить не посмела.
«По указу вашему, у ее величества у кронпринцессы, я и Брюсова жена живем и ни на час не отступаем… – доносила Ржевская. – Ия обещаюсь самим Богом, еже-ей-ей, ни на великие миллионы не прельщусь, и рада вам служить от сердца моего, как умею».
«Что это значит? – приводя эти письма, задавался вопросом М. Погодин. – Какой анштальт учинить предполагал Петр? Какие подозрения и в ком возбуждала богобоязненная кронпринцесса? Не боялся ли он подлога в случае неблагополучного разрешения? Кажется, так поняла и кронпринцесса, в ответе своем именно сказавшая: „…и на уме мне не приходило намерение обмануть ваше величество и кронпринца!“
Если же Петр боялся подлога, то, значит, рождение детей у сына занимало его сильно».
Но так было в 1714 году, когда кронпринцесса рожала дочь Наталью… 12 октября 1715 года роды проходили совсем в другой обстановке.
«Замечали при царском дворе зависть за то, что она родила принца, – доносил Плейер, – и знали, что царица тайно старалась ее преследовать, вследствие чего она была постоянно огорчена… Деньги, назначенные
Публичная свадьба Петра I состоялась в 1712 году