Симфония предчувствия. Космологическая поэма. Александр Москвин
Клара, конечно, статуи в шляпах у нас пока ещё не ходят, ну и что из того, для вас можно и исключение сделать, ведь вам и без шляпы всё к лицу.
– Алексей, а вы комплиментщик.
– Сантхи! Сантхи! – машет Алечка проходящему мимо молодому поджарому тайцу в белом переднике.
– Оу, литл гёрл из вери гуд![13] – официант с услужливым поклоном подходит к нашему столику и ерошит Алечкины золотые кудряшки, – Ваанлек! Ваанлек![14]
(Алечка польщена, Клара не реагирует, а мне-то что?)
– Сухой закон, вот молодцы. – Показываю тайцу на картинку в меню, написанном по-английски: – Мне вот этот вот салатик овощной, пожалуйста, и суп из морепродуктов.
– Том ям? – уточняет таец, гарцуя талией под восторженным взглядом Алечки.
– Да, том ям, – (откуда – то вдруг зашевелилось и заскребло какой-то кошкой в животе непонятно что, неужели это ревность?!). – Ну и на второе, что тут есть из мяса? – очень спокойно обращаюсь к Кларе.
– Курица только, – мой старший гид смотрит прямо в глаза, – про баранину и свинину здесь вообще даже и не слышали. Бывает говядина, но не всегда и не везде.
– Ну, тогда курицу вот эту, гриль, половинку. Вот эту, – тыкаю пальцем для тайца в глянцевую картинку, – чиккен, чиккен[15]. А сок манго есть?
– Сейчас не сезон, – Клара сдвигает мою шляпу на затылок, – берите ананасовый или лимонный.
– Со льдом?
– Конечно.
– И мне ананасовый и пирожное, – смело поднимает мордашку наша куколка и улыбается тайцу. – Сантхи, эс фо ми, гив ми зе кекс анд ананас джюс плиз, бат вызаут айс.[16]
– Оу, литл гёрл из вери гуд! – берёт её за щёчку . – Ваанлек! Ваанлек! (Берёт за щёчку! Пижон подносный! Пальцами своими…)
– Вы меня очень расстроили, Алексей, когда собрались в гостиницу перебираться.
– Да я, Клара, жары боюсь. Прямо от неё подыхаю всегда. А без кондиционера как? Жара хуже холода. От холода можно утеплиться, оттопиться, а от жары как? Только кондиционер. Ну ладно, не будем об этом.
(Совсем не об этом. И чего это меня так задело вдруг, как он её за щёчку? «Ваанлек. Ваанлек», «вери гуд литл гёрл».)
– Я тоже прошла большой путь, Алексей, – Клара снимает мою шляпу, поправляет причёску и становится серьёзной. – Занималась бизнесом, работала в Македонии. По-разному бывало, иногда вплоть до суицида. – Глубокий застывающий взгляд останавливается и гипнотизирует. – Но теперь вот я здесь, и всё наладилось, всё хорошо.
(Да, есть в ней что-то античное, но не от кариатиды, а скорее от горгоны Медузы.)
– Всё хорошо сейчас, Клара, – осторожно касаюсь её руки, – всё хорошо.
– И что это я вдруг так с вами разоткровенничалась? – Шляпа мушкетёра как котёнок лежит на её коленях. – Посвятите уж тогда и вы меня в ваш секрет.
(Всем нравится моя шляпа.)
– В какой секрет?
– Почему вы так долго в море не входили?
– Какие тут секреты, Клара. Давайте лучше перейдём на «ты».
– Давай.
– Я
О, маленькая девочка, очень хорошо! (
Сладкая малышка! (
Курица (
Что касается меня, дайте мне пирожное и ананасовый сок, пожалуйста, но безо льда (