Стихотворушки. Владимир Максимович Кап
навязывает злую
Волю мне она свою.
Да, ненастье портит лето.
Не даёт траву косить…
Льют дожди и беспросвета
Будут лить и лить, и лить.
Непогода портит лето.
Рожь мешает убирать…
Не люблю её за это
И не стану воспевать.
ЭХО ПРАДЕДОВА БОРА
Случилось то в далёком детстве,
Порою тех лазурных дней,
Когда с природою в соседстве
И жизнь текла в семье моей.
И вот тогда-то в раннем детстве,
Когда во всей красе своей
Проснулись Музы / без кокетства /
В душе младенческой моей
Я полюбил тогда природу,
И музыку лесов, полей,
И – устремлённых к небосводу
Лазурь далёких тополей…
И, как сейчас, я помню это:
Как страсть влекла меня всегда
В чертоги леса, как поэта,
И, как художника, когда
Глазел с тоскою я с забора
Вдаль сквозь лиловые дымы
На зыбь загадочного бора
И летом, и среди зимы.
А бор тот был не дар природы,
А прадед мой сажал его,
Чтоб лес потом любой породы
Да украшал его село.
Я, наконец, – в чертогах рая!
Где птичий хор вокруг звенит
И эхо, где-то замирая
Вдаль от сосны к сосне летит.
То колокольчиком пленяет,
Когда зальётся Шарик мой:
«Ну, что ж, Максимыч, – укоряет,
Опять не взял меня с собой?!»
Теперь, где б ни был, средь полей,
Среди я птичьего ли хора,
Иду ль дорогою своей,
Но эхо прадедова бора
Всегда звучит в душе моей.
СТАРИНА
Под резными узорами окон
Покосившейся старой избы
Пышным инеем светится локон —
Цвет черёмухи, – дар и судьбы,
Сохранившей его средь листвы,
Как и старой избёнки узоры:
Фриз, карниз и наличник, шелом
И фронтонов роскошных подзоры,
И балясин в крыльце бурелом.
Там над инеем старых черёмух,
За кустами сирени густой
И в узорах ворот, и в шеломах
Всюду веет былой красотой.
Так вот прадеды наши живали
И, не ведая жизни иной,
Красоту на века создавали,
Что мы нежно зовём стариной.
ИГРА В БАБКИ
Мой брат играть идя, таскал
Мешочков с бабками охапки.
А дома он, ревя, считал
Друзьям проигранные бабки.
МЕЧТА
В грёзах вижу деревню и улицу,
Огород у реки и наш двор,
И за речкою – старую кузницу,
А за кузней – синеющий бор.
Там за речкою в мареве мутится,
Зорям кланяясь, – вдаль, семафор.
И колёса стучат там и крутятся,
Убегая за синий тот бор.
Там вагонам во след убегающим
Я с тоскою щемящей смотрел
Сквозь