Невеста в наследство. Мейси Ейтс
слова не произвели на Адхама никакого впечатления – как будто брать заложниц было его обычным делом. Шевельнулись только губы – шрам поперек верхней губы слегка разгладился при натяжении кожи. В воображении Изабеллы он был воином, и этот пустяковый недостаток его красивого лица еще сильнее подчеркивал этот образ.
– Заключенная вы или нет, не важно. Я просто спросил, не хотите ли поужинать. Думаю, вы не успели поесть до моего прихода.
В животе громко урчало – в напоминание о чувстве голода, которое она испытывала вот уже несколько часов.
– Да, я бы хотела поужинать.
– Тут неподалеку есть ресторанчик. Я у них обычно заказываю еду на дом, когда нахожусь в Париже. Надеюсь, вас это устроит.
– Я… – Вот оно, то самое время… Другого шанса не будет. – Вообще-то я хочу гамбургер.
– Гамбургер? – Он поднял брови от изумления.
Она быстро кивнула:
– Да, я никогда раньше не пробовала гамбургер. А еще чипсы. Картофель фри. Или как он правильно называется? И газировку.
– Неприхотливое пожелание для вечерней трапезы. Думаю, что смогу удовлетворить ваш изысканный вкус. – Ей показалось, что в его голосе прозвучали нотки сарказма. Взяв сотовый телефон, он набрал номер и заговорил на безупречном французском.
– Вы говорите по-французски?
– У меня здесь резиденция, знание языка всегда пригодится, – произнес Адхам, пожав плечами.
– А по-итальянски? – спросила она, направляясь к софе, обтянутой гладким черным материалом, почти таким же приятным на ощупь, как мрамор, и уселась на край.
– Немного. Я в совершенстве владею арабским, французским, английским и мандаринским наречием китайского языка.
– Мандаринским наречием?
Его губы слегка изогнулись – как будто пытались принять форму улыбки. Он уселся на стул напротив нее:
– Это долгая история.
– Я говорю на итальянском, а также латинском, французском, арабском – и, конечно, английском.
– Вы довольно хорошо образованны.
– У меня было много свободного времени, которое я могла посвятить образованию. – Книги сопровождали ее везде: в фамильном доме, в школе для девочек в Швейцарии, где она провела несколько коротких лет. Во многом ее спасало воображение. Там она была свободна, там ее никто не контролировал.
Но в последнее время одного воображения стало мало. Ей нужно было нечто большее – побег. Побег в реальность, не имеющую ничего общего с той жизнью, которую она вела за стенами дворца. А после свадьбы эта стена станет еще более глухой. Будучи окруженной сотнями людей, на самом деле Изабелла была отделена от мира, изолирована от него.
По телу пробежала дрожь, холод одиночества заполнил ее грудь, пробрался в легкие – ей показалось, что она тонет.
– Когда твоя семья вращается в таких кругах, знание языков может очень сильно пригодиться. Я могла практиковаться с дипломатами.
Во время частых визитов в Италию она встречалась с