Ричард Длинные Руки – оверлорд. Гай Юлий Орловский
я. – Сколько той зимы?
Он откозырял и ушел по направлению к главному залу. Я после коротких колебаний спустился в подвал, в ноздри ударил едкий запах химикалий. Я уловил аромат лесных трав, а когда открыл двери в лабораторию, там жарко, в трех тиглях накаляются крючки и щипцы, будто здесь мини-пыточная, а в большой колбе по кругу с большой скоростью вращается зеленая жидкость.
Я с изумлением увидел стебли дивных цветов, похожих на тюльпаны, но крупнее, золотистого солнечного цвета. Торчат из узкого горлышка простого глиняного кувшина, мои ноздри жадно затрепетали от чудесного аромата.
Миртус вылез из-под стола, где собирал разлетевшиеся высушенные стебельки трав, торопливо поклонился.
– Ваша милость, что прикажете?
– Здорово, – сказал я пораженно, – на дворе зима, а у тебя… цветы!
– Простите, ваша милость, – сказал он торопливо.
– За что?
– За это излишество.
– Цветы – это красиво, – изрек я. – Красиво и благородно, а значит – никакое не излишество. Или купил из государственных средств? В смысле, истратил на них всю магию, что копил год?
Он испуганно замотал головой.
– Что вы, ваша милость! Это так, пустячок… В смысле по затрате магии. Но с ними работается лучше.
– Одобряю, – сказал я важно. – Допинг тоже должен быть красивым. Ну там цветы, вино, бабы… Хотя нет, это все антидопинг. Лучше уж просто цветы, но без мыслей, о том, кому дарить.
– Это никому, – заверил он. – Только для работы!.. Присядете, ваша милость?
– Успею, – ответил я барственно. – Это у тебя что? Ах да, из свинца золото делаешь… Да знаю-знаю, пока не получается, чуть-чуть осталось… Только этого «чуть-чуть» хватит еще на тысячу лет, пока не научитесь атомы переставлять в решетке. Так что брось это дело, понял?
Он торопливо кивнул, но молчал, не зная, что такое ответить, чтобы не вызвать мой вельможный гроссграфий гнев. Я прошелся вдоль стен, поднимая книги, артефакты, трогая тигли, реторты, посуду с остатками порошка, зелий и даже с потеками дурно пахнущей жидкости.
– Счастливое время, – сказал я с тоской. – Всеми науками можно заниматься сразу! С ума сойти. Даже Ломоносов все науки знал и в каждой открытия делал… А теперь где-то повар по карпу уже не умеет жарить сазана.
Миртус слушал с напряжением, на лбу глубокие складки, весь подался вперед, в глазах страх и желание угадать мои желания. Я досадливо отмахнулся.
– Ты… просто работай. Над тем, что считаешь нужным. Золота из неблагородных металлов мне не надо, запомнил?.. Я вообще-то как-нибудь соберусь и подскажу тебе, с чего начинать, но сейчас еще сам не знаю… Может быть, я вообще скоро уеду… очень далеко уеду.
– Ваша милость! – вскрикнул он со страхом.
Я успокаивающе вскинул ладонь.
– В любом случае, ты будешь защищен. Я просто так Армландию не покину. Никто из тех, кто пошел со мной, не будет отброшен за ненадобностью. Хоть я и свинья, но не совсем уж и свинская, а просто свинья, как все люди.
Из дальнего угла лаборатории медленно вышел, покачиваясь из