Поцелуй Ехидны. Иван Павлович Митряйкина
создал, отбив ее у врагов и объединив этих сирот, усыновил и дал свою фамилию. В семьях бывает по-разному, тебе ли не знать. И в этой, некоторых детей периодически пороли ремнем, но в те временна выпороть непослушного ребенка считалось правильным действием и никого это не удивляло. И все гордились своей семьей и своим отцом. И поротые, и не поротые. Но вот детки подросли на родительских харчах, получили хорошее образование за родительский счет и как итог, решили жить отдельно, отделились границами и сразу почему-то вспомнили тот родительский ремень. И начали кричать, что Отец то наш был плохой, он нам запрещал пить стеклоочиститель, торговать наркотой, прославлять и защищать терроризм, барыжить и спекулировать, мешал деградировать. Он нарушал наши права. И все сразу же забыли, что, только благодаря ему они сейчас живы и здоровы. И вроде бы отделились, живите, хрен с вами. Но подросток он на то и подросток, что умом еще не крепок, он ищет виноватых в своей подростковой незрелости и пробует самоутвердиться, повышая голос на тень того, на кого и взгляд поднять боялся. И это ведь относиться и к бывшим нашим сестрам странам и к соседям, и к людям и… Борода горестно махнул рукой, молча закурил, – Заболтался я с вами что-то. Пойду обход сделаю. Может еще зайду, а может и нет. Ты парень на территорию не ходи, в темноте опасно, ноги можно поломать, а то и голову. Яма на яме. Пошел, спина его как-то сгорбилась, совсем уж по-стариковски, было видно, что он устал, очень устал и не от работы. Скрипнула дверь, наступила тишина. Только сопел задремавший Корнил, да было слышно, как по трубам в сторону школы уходит нагретая вода.
Дверь тяжело хлопнув проглотила светящийся прямоугольник двери, Владу был нужен свежий воздух, проветриться от сигарет и успокоить растущий гнев. Он был в корне не согласен с размышлениями Бороды, но спорить, доказывать и переубеждать кого-то было не в его привычках. Как там у Вольтера: «Ваше мнение мне глубоко враждебно, но за Ваше право его высказать. я готов пожертвовать своей жизнью». Все правильно это его мнение, его правда, и она имеет права на жизнь. Забыть. Он переключил свое внимание на светящиеся окно. Свет казался не совсем правильным, для аквариумов и террариумов. Остатками трезвого мозга он понимал, что ничего абсолютно не знает про террариумы, да и аквариум видел пару раз и то издалека. Но пьяная часть мозга уже включила Шерлока Холмса и начала искать какой-то мотив. Что-то ему казалось не правильным. Хотелось каких-то действий. Немедленно. Темнота была сплошной. Это когда в городе выходишь на улицу то темнота игрушечная, всегда где-то что-то светиться. Даже если не над тобой, то все ровно неподалёку есть свет, на который можно сориентироваться и выйти. А здесь темнота сплошная. Светятся кусками, в которых еще стоит стекло, а не фанера, окна котельной, а за ней тьма. Но Влада это уже не могло остановить. Вперед. Он смело шагнул в сторону спального корпуса, и растянулся на пожухлой траве. Матерясь сквозь зубы поднялся и ощупывая пространство перед собой руками пошел в сторону школы. Наконец-то ноги почувствовали под собой асфальт, он пошел смелее,