Шекспир, рассказанный для детей. Чарльз Лэмб
Кент воскликнул:
– Ах, государь, вы здесь! Даже те существа, для которых ночь милее дня, испугались бы такой ночи. Дикие звери не в состоянии вынести этой страшной грозы и попрятались в свои логовища. Как же вы, государь, в состоянии переносить такие ужасы?
Но Лир отвечал, что когда человек страдает серьезной болезнью, то не замечает легких уколов. Когда душа спокойна, можно заботиться о теле. Но буря, что бушует в душе Лира, притупляет всякую чувствительность. Он чувствует только одно, что его сердце обливается кровью.
Король заговорил о неблагодарности дочерей. Сравнивал их со ртом, который стал бы кусать руку, подносящую к нему пищу… Ведь родители для своих детей – и пища, и рука.
Преданный Каюс продолжал настаивать, чтобы король не оставался в эту непогоду под открытым небом. И ему, наконец, удалось уговорить короля войти в шалаш, стоявший вдали, в поле. Первым в шалаш вошел шут. Но сейчас же в ужасе отшатнулся, крикнув, что в шалаше какой-то призрак. Однако, оказалось, что этот призрак был просто сумасшедший нищий. Он тоже искал здесь убежища от непогоды, и своей безумной болтовней напугал шута. Этот нищий не то действительно был лишен рассудка, не то притворялся сумасшедшим, чтобы вернее вызвать сострадание у добрых людей. Такие несчастные в прежние времена часто ходили по деревням. Почему-то они называли себя то «бедным Томом», то «бедным Турлигудом» и повторяли:
– Кто даст что-нибудь бедному Тому?
Безумными выходками, а также настойчивыми мольбами они наводили страх на доверчивых людей и собирали милостыню. Теперь в шалаше был один из таких нищих. Но король, погруженный в свое горе, увидев этого полунагого бродягу, решил, что перед ним тоже несчастный отец, отдавший все своим детям и доведенный ими до одиночества, до нищеты. Наученному горьким опытом Лиру казалось, будто ничто не может повергнуть человека в такое несчастье, как неблагодарность детей.
Добрый Каюс, услышав безумные речи короля, окончательно убедился, что король потерял рассудок из-за жестокости Гонерильи и Реганы.
Тут более, чем когда-либо раньше, обнаружилась вся доброта и бескорыстная преданность благородного Кента. С наступлением дня он отправил Лира во дворец в Дувр, где граф Кент пользовался большим влиянием. Сам же Кент переправился во Францию и поспешил ко двору Корделии. Он так трогательно изобразил плачевное состояние старого короля, в таких ярких красках описал бесчеловечность королевских дочерей, что добрая, любящая Корделия была глубоко растрогана. Она попросила у мужа разрешение отправиться в Британию с отрядом войск, чтобы наказать жестоких сестер с их мужьями и возвратить престарелому отцу его трон. Получив от короля разрешение, Корделия тотчас же двинулась в путь, и через некоторое время прибыла в Дувр с французской армией.
Встреча с сумасшедшим
Между тем Лиру каким-то образом удалось бежать от наблюдения людей, приставленных к нему заботливым Кентом. Как раз в то время, когда он скитался по полям в окрестностях