Американец. Неравный бой. Григорий Рожков
Пусть хоть какую-то пользу еще принесут, – подал голос полковник в экипировке танкиста, до той минуты задумчиво изучавший карту.
– Да. Пусть будет так. Те части, что сейчас держат юго-западное, западное направления, в случае удачного прорыва на севере пойдут арьергардом, им в прикрытие оставим батальон «Росомах» и дивизион гаубиц. – Глубоко вздохнув, генерал утер со лба пот и тише добавил: – В случае удачного прорыва мы выйдем на коммуникации ударных сил, наступающих на Бобруйск… Схватим за хвост гадюку…
– Она нас точно ужалит, сэр. Это верная смерть, сэр. – В голосе полковника слышались нотки смирения. Он уже принял свою участь – выбраться живым из затеянной мясорубки мало кому удастся.
– А это и так план без шансов, Лесли! Либо сдохнуть, захлебнувшись в болоте, либо попытаться ударить врага в мягкое брюхо!..
Неожиданно полог палатки шелохнулся, и, хлюпая полными болотной жижи кавалерийскими сапогами, медленно вошел грязный с головы до пят капитан-кавалерист. Слегка пошатываясь, он остановился у стола, распространяя отвратительный запах болота. Все взгляды тут же обратились на него – ведь он командир группы, разыскивающей дорогу через болото.
– Капитан Бриггс, вы смогли найти дорогу? – В ответ тишина. – Русские ее нашли?.. Почему вы молчите? Что случилось, капитан?
– Дороги мы не нашли… – бесцветным голосом пролепетал капитан и стянул с головы широкополую шляпу, закрывавшую его лицо. Все удивились, увидев слезы на щеках бравого кавалериста. – Генерал-майор Эдна Романца Чаффи… умер…
Весь день из-за одной новости пошел наперекосяк. Не могу я вот так, запросто наплевать и забыть о двух с лишним дивизиях, попавших в капкан. Там десять с лишним тысяч человек погибнут, потому что никто и ничем не способен им помочь! Та помощь, что обеспечивается им сейчас, лишь оттягивает момент гибели или пленения…
Почему же это так?!
Этот проклятый вопрос весь день вертится в голове, не давая покоя. Ем – думаю, беседую с кем-то – опять думаю, даже проверенный метод забытья – работа до седьмого пота – не помогает. Даже страшно стало. С чего бы вдруг мне ТАК сильно волноваться. До дрожи в руках от умственного напряжения. Вокруг все трудятся, готовятся к прорыву: ведь есть приказ, и он не обсуждается. А если приказ требует идти к спасению – обсуждать его грешно. Но я так не могу. Даже отдохнуть толком не могу. На дворе вечер, скоро вертолеты за ранеными прилетят, а я кручусь как юла на ставшей чудовищно жесткой и неудобной лежанке из ящиков, застеленной тремя одеялами. Не могу лежать, не могу!
Как же можно помочь Паттону и Чаффи? Как?!
Хорошо, попробуем думать рационально. Какие есть возможные решения? Где карандаш и блокнот? Вот они… Так, вход в палатку завешен, окна – тоже. Зажигаем керосиновую лампу и думаем!
Решение первое – прорыв через линии врага. Как это обеспечить? Превосходством силы – это раз. Но его явно нет, немцы и поляки все-таки прижали дивизии к