ДеньГа. Человек в море людей. Часть 3. Истинник. Валерий Леонтьевич Семисалов
принципе дело! Да и снесли – разве плохо? Квартиру б получили, со всеми удобствами. Всё лучше этой конуры, да ещё сыночек в проходную комнату выставил…
– Вить… Но мы же против были, они сами настояли. Чего ты казнишься!
– Конечно, против… Хотя чего там – против. Так, ради приличия побрыкались. Хороши б мы с тобой были в наш медовый месяц, кхм, в этой самой проходной, кхм! Кха-ха-ха!
39 руб. 50 коп. … И космонавт в пузе
Заглушая внезапно навалившийся хохот, он воткнулся головой в подушку – рядом затряслась в смехе Светлана, он ощущал это всем своим боком. И вдруг – всполошился.
– Ой! Свет, а тебе не вредно?
– Что? – сквозь смех откликнулась Светлана.
– Ну… смеяться так – не вредно? Не больно, когда хохочешь? – Он положил руку на огромный её живот и легонько погладил.
– Да ну тебя, Вить! – снова затряслась она, привсхлипывая от смеха сквозь прижатую ко рту ладошку.
– Ну… что ж, хорошо. А мне когда в первом классе операцию на заворот кишок делали, так я потом долго смеяться по-настоящему не мог. В палате рассмешит кто-нибудь, я схвачусь руками за живот – больно! – и кричу: «Ой, не смешите! Ой, сейчас пузо разлезется!» А что… швы… швы ведь, могли и разойтись.
– Но у меня ж нет швов, глупый.
– Так ведь… сидит, понимаешь. В пузе. Космонавт. А может, ему больно? а? Сидит там, трясётся… А?
Он хмыкнул и осторожно притянул к себе жену, по-прежнему не снимая руки с туго натянутого живота, и – вслушивался, вслушивался, вслушивался ладонью в нутро, в чрево, где дожидался своего часа неведомый еще человек, существо неизвестного пола, без имени, но уже с фамилией и набором генов – его, Табунова, генов. И словно откликаясь на мысли о нём, человечек ворохнулся, толкнулся чем-то прямёхонько в ладонь отцу – тот обмер и потрясённо уставился на Светлану.
– А? слышала? Ты слышала это, Свет?!
Вскоре он уже спал – навзничь, со свесившейся с тахты рукой, даже во сне зажатой в кулак.
Глава 40
Век XXI, десятые
Каляда
В течение этих дней они переговорили
обо всём на свете.
(Борис Пастернак. «Доктор Живаго»)
40. 01. Полёт на санках в гору
Во всё последующее время пребывания в гостях у Вернигоры, я каждый день узнавал столь много всего, и столь значимо и даже велико это множество увиденного и услышанного оказывалось, что я к ночи сначала валился с ног от усталости, мгновенно засыпая, как пропадая из жизни, а потом вдруг пробуждался каждый раз в три часа ночи, и уже до утра заснуть больше не мог. Да я, собственно, и не пытался – взбив то, что кладётся под ушко, повыше, лежал на спине с открытыми глазами и думал, осмысливал происходящее со мной во времени и пространстве.
Кстати, на второе утро после моего приезда, когда мы отправились, как выразился хозяин, в ближнюю экскурсию, по его дому, я заметил, что Ладимир внимательно ко мне присматривается. Он как