Фарландер. Кол Бьюкенен
маннианцы будут слишком заняты установлением своего порядка на завоеванных южных территориях.
Бан и Марли жили как могли. Она снова забеременела и старалась не принимать ничего близко к сердцу, чтобы избежать еще одного выкидыша. Марли пила травяные отвары, которыми ее снабжала повивальная бабка, и часами просто сидела у окна, глядя на улицу и инстинктивно, оберегая ребенка, держа руку на животе. Иногда к ним приходил ее отец, мужчина громадного роста, настоящий великан, с суровым лицом и постоянно прищуренными глазами – с возрастом у него ухудшилось зрение. Дочь была его сокровищем, и двое, отец и муж, словно соревнуясь друг с другом, окружали ее невыносимой заботой и вниманием. В конце концов терпение лопалось и Марли взрывалась, но даже это останавливало их ненадолго.
Прошло около четырех месяцев, прежде чем Бар-Хос услышал о приближении имперской армии. Настроение горожан почти не изменилось. В конце концов их защищали шесть стен, высоких и прочных. Тем не менее городской совет объявил набор добровольцев в ряды Красной Гвардии, изрядно сократившейся за предыдущие десятилетия мира. Бан вряд ли подходил на роль солдата, но, будучи романтиком в душе и чувствуя ответственность за жену, ребенка и дом, остаться в стороне не мог. Бросив без лишнего шума работу – однажды утром он просто не пошел в контору, испытав злорадное удовольствие при мысли о том, как бесится в его отсутствие бригадир, – он в тот же день записался в ряды защитников города. На построении у главной казармы ему вручили старый, с зазубринами меч, красную, отдающую плесенью шерстяную накидку, круглый щит, кирасу, пару наголенников, не по размеру большой шлем и… одну-единственную серебряную монету. Каждое утро он должен был являться на Стадион Оружия для военных занятий.
Бан еще не успел запомнить имена всех товарищей по роте, таких же зеленых новичков, как и он сам, когда подъехавший к воротам маннианский герольд потребовал сдать город. Условия капитуляции были просты: откройте ворота, и большинство пощадят; будете драться – погибнут или попадут в рабство все. Сопротивляться божественному предопределению Святого Манна, громогласно объявил герольд, бессмысленно и невозможно.
Кто-то из стоявших на стене метким выстрелом сбросил герольда с коня. Гвардейцы встретили успех товарища восторженными криками – первая кровь.
А город затаил дыхание – что же будет дальше?
Поначалу в это просто не верилось. Целых пять дней Четвертая Имперская армия сосредотачивала силы для осады. Десятки тысяч воинов занимали четко определенные позиции, ставили палатки, возводили земляные валы, рыли рвы, подтаскивали невиданного размера и мощи орудия, поднимали высоченные осадные башни – и все это на глазах у защитников Бар-Хоса.
Первый залп начался с пронзительного одиночного свистка. И тут пушечные ядра ударили в стену, а одно, перелетев ее, упало на сосредоточившихся в тылу резервистов и взорвалось с оглушающей силой. Гвардейцы на парапете укрылись и стали