Техника акварели. Максим Волчкевич
буфет пристанционный
на обеденном замке.
Там встают не слишком рано
и живут до похорон,
из граненого стакана
пьют державный самогон.
С буквы пишутся заглавной
слово «хлеб» и слово «труд».
Климат там неблагодарный:
что посеют – не пожнут.
Не упомнить то, что было,
стало в памяти светло —
мусор к берегу прибило,
стрекозиное крыло.
Память – мусор тот же самый,
прицепившийся репей:
как на снимке, папа с мамой,
леска, банка для червей.
Это смерть пришла? – Ну что вы,
просто детская рука
ящик тронула почтовый,
дотянулась до звонка.
Нас с тобою здесь не знают —
мы пойдем как грибники
по дороге, где гоняют
бабочек грузовики.
Симфония дождя
Она войдет немного погодя,
окно откроет сердцу и молитве —
и зазвучит симфония дождя
прекрасная, как роза на пюпитре.
О, сколько в ней хрустальных голосов,
высоких нот и восхищенных взоров!
Ей шум понятен лиственных лесов
и глубина готических соборов.
В ее подвалах столько тишины,
что кажутся бессвязным бормотаньем
слова людей, которые смешны
перед ее порывистым дыханьем.
Шквал налетит – по крыше жестяной
пройдет горохом ледяного града
и окружит волшебною стеной
сияющего водопада.
Он будет истончаться и редеть
при свете дня, на тысячу особых
порвется нитей, но не разглядеть
в нем лишних нот – скрипичных и басовых.
Не разобрать: во сне иль наяву
ты это видишь, слышишь, осязаешь.
Но вдруг блеснет, как солнце сквозь листву,
мелодия – и ты ее узнаешь!
И пелена спадет – откроет лес
просветы между мокрыми стволами,
и в них нахлынет синева небес…
Как это будет – не сказать словами!
А по листам пройдет творенья дрожь,
подаст свой голос птица. И в ответе
за этот мир сегодня будет дождь —
он спас его от засухи и смерти!
Море
Средь флейт земных всегда в миноре,
земным неведомо богам,
ты вновь подкатываешь, море,
к моим ногам.
Твой счет у времени огромен,
ты отступаешь налегке,
смывая город, что построен
был на песке.
Пусть ключ единственный потонет
к твоим симфониям, но лишь
морская раковина помнит
как ты шумишь.
И чайки не летят за теми,
кто канул, не достигнув дна,
туда, где музыка и темень
и глубина.
Но с новой силой на рассвете
влечешь ты парус рыбака,
когда подует свежий ветер
с материка.
И