Чушь собачья (сборник). Светлана Алешина
ссора? Была! Угрожал Токмаков расправиться с Гавриловым? Угрожал – это подтверждено многочисленными свидетелями. Мог я проигнорировать эти факты? Ясно – не мог! Поэтому прошу вас не мешать мне работать. Мы во всем разберемся.
Но я вовсе не собиралась мешать ему работать. Я только собиралась помешать ему сделать роковую ошибку. А сердце подсказывало мне, что он совершит ее неминуемо. Но разговор наш, к сожалению, не мог быть продолжен. Со стороны дороги уже шла новая группа людей, среди них находилась взволнованная Любовь Георгиевна.
Полянский сделал нетерпеливый жест и пошел ей навстречу.
– Юрий Палыч! Один только вопрос, – окликнула я его. – Объясните мне, кто обнаружил труп.
– Вы опять за свое! – с досадой бросил Полянский. – Я же вас просил!
Не говоря более ничего, он зашагал прочь. Кажется, я разочаровала его окончательно. Можно было сказать, что мои отношения со следствием зашли в тупик. Поэтому я не стала больше лезть на рожон и, пока на даче Токмаковых шел обыск, скромно скрылась в тени окрестных садов. Я не торопилась – у меня было предчувствие, что Софья Андреевна обязательно посвятит меня в результаты этой акции.
Обыск продолжался около часа. Потом его участники начали появляться на дорожке. Официальные лица выглядели деловитыми и невозмутимыми. Понятые показались мне несколько растерянными. На Токмаковой вообще лица не было. Из этого я заключила, что обыск преподнес какой-то новый сюрприз.
Любовь Георгиевну увели, и через некоторое время из-за деревьев донесся шум отъезжающих автомобилей. Отставной полковник побрел к себе на дачу, и тогда я окликнула Софью Андреевну.
Увидев меня, она страшно обрадовалась и, наклонив голову, украшенную панамой, поспешила мне навстречу. Подойдя ближе, она взволнованно схватила меня за руку и трагически прошептала:
– Ну что, милая, вы уже слышали, какой ужас у нас здесь творится?! Кто бы мог подумать? Бедный Валерий Сергеевич! И знаете, что я вам скажу, – это все водка виновата!
– Водка? – удивилась я.
– Только она! – убежденно заявила Софья Андреевна. – Ведь он, бедолага, был в тот вечер такой пьяный! Совершенно себя не контролировал! В таком состоянии человек на все способен.
– Так вы тоже думаете, что убил Токмаков? – спросила я.
Софья Андреевна подозрительно оглянулась, потом приблизилась ко мне вплотную и опять зашептала:
– Честно вам скажу, до последней минуты я сомневалась! Но вы представляете, что сейчас нашли у Валерия Сергевича на даче? Огромный нож! – В ее округлившихся глазах плескался ужас. – Острый, как бритва, – и на нем засохшая кровь! Лежал на клумбе… Любовь Георгиевна, бедняжка, лишилась чувств, а главный милиционер сказал: «Та-а-к!» Они спрятали этот нож в прозрачный мешок. Мы с Тимофеем Ивановичем подписали бумаги, какие нужно. Кто бы мог подумать, я вас спрашиваю?
– Действительно, кто? – отозвалась я. – Но что, собственно, думать? Вы видели, как Токмаков орудовал этим ножом в тот роковой вечер?
– Никто