Интервью сквозь замочную скважину. Светлана Алешина
других заинтересованных зрителей, воздушный поцелуй.
Маргита строго взглянула на нее и, взяв за руку, повела за собой. А я продолжала наблюдать за униформистом. Найдя на арене какую-то, ему одному видную метку, он отцепил железную ручку, за которую тянул, засунул ее в специальный паз, имеющийся в платформе, и, слегка покрутив на месте и выправив колесики, наконец установил это довольно массивное сооружение. Потом отряхнул руки, не удовольствовавшись этим, вытер их о брюки и убежал. Почти сразу на арену выпорхнули Маргита и Камилла.
Все-таки это колдовство, не иначе! Только что, и трех минут не прошло, как я разговаривала с ними, – ничего особенного, женщины как женщины. Сходство, конечно, сразу заметно: сестры, но лица разные, ни за что не перепутаешь. А сейчас передо мной с потрясающей грацией двигались две феи необыкновенной красоты и похожие как две капли воды. Они обежали арену, двигаясь одна – против, а другая – по часовой стрелке, с легкостью бабочек делая головокружительные пируэты, и застыли в изящных позах, указывая в сторону выхода на манеж. Оттуда, приветствуя воображаемую публику с высоко поднятыми руками, появился сам маэстро Рудольф Маранелли.
Мы уже видели этот номер вчера вечером, когда приходили для предварительного разговора. И, надо сказать, вчера, при полном зале, в свете прожекторов, под грохот оркестра, все это смотрелось гораздо более эффектно. Я с сомнением оглянулась на Галину Сергеевну:
– Жиденько все как-то…
– Нормально, – отмахнулась она. – Выразительность можно будет вечером подснять. Если понадобится… Павлик, личико возьми крупно…
А номер действительно был эффектным. Вчера, по крайней мере, он не только на меня, на всех зрителей произвел впечатление. Смысл его был в том, что Рудольф Маранелли одну из ассистенток приковывал к столбу той самой железной цепью, бросал у ее ног несколько горстей какого-то горючего порошка – черного пороха, как объяснил мне Николай, – потом сыпал его через всю арену, делая длинную, извилистую дорожку. После этого вторая ассистентка с милой улыбкой надевала на него наручники, и маэстро добровольно залезал в мешок, который ассистентка все с той же улыбкой завязывала. Упаковав иллюзиониста, она, пританцовывая, бежала к началу пороховой дорожки и поджигала ее. Пока порох горел, Маранелли должен был снять с себя наручники, развязать мешок, вылезти наружу и успеть освободить прикованную к столбу первую ассистентку. Вторая все это время металась по арене под барабанную дробь и очень изящно заламывала руки. Вчера Маранелли успел в последний момент, половина зрителей в цирке сидела держась за сердце, пока он возился с цепью. Впрочем, Маргита же говорила, что номер рассчитан очень точно, до секунды. Вот в последнюю секунду ассистентка и спрыгнула с платформы, прямо в его объятия. И тут же вспыхнул небольшим костром рассыпанный на платформе порох, сработала заложенная заранее петарда, через полый столб под купол цирка полетели ракеты, и номер закончился небольшим фейерверком. Очень красиво.
Кто из сестер был у столба вчера,