Камбэк. Вера Денисовна Гречушная

      ***

      Сквозь сон пробивались странные звуки, будто недалеко от меня кто-то тихонько всхлипывал.

      «Аааа, я же телевизор не выключила», – вспомнила я и, не открывая глаз, попыталась нашарить рядом с собой пульт. Но под руку он так и не попался.

      «Наверное, на пол уронила».

      Тяжело вздохнув, я открыла глаза, чтобы всё-таки найти этот чертов пульт и…увидела над собой белый потолок с трещинами. Точь-в-точь, как в больнице, где я очнулась несколько дней назад. У меня ёкнуло сердце. Это что за дежавю? Зажмурившись, я досчитала до пяти и снова открыла глаза, переводя взгляд с потолка в сторону.

      И увидела маму. Свою любимую мамочку. Она сгорбившись сидела на стуле, прямо напротив меня, и еле слышно плакала, закрыв лицо руками. Её волосы снова были светлым, а не каштановыми, как это было в две тысячи тринадцатом году.

      «Неужели я вернулась в своё время? – обрадовалась я, однако чувство тревоги было сильнее, – Но почему мама плачет?»

      Я слегка присела на кровати, уже понимая, что действительно нахожусь в больнице, и, неожиданно охрипшим голосом, позвала маму. Но она словно не услышала меня, так и не изменив своего положения. Тогда я осторожно поднялась с кровати и сделала робкий шаг в её сторону, не обращая внимания на ледяной пол под босыми ногами.

      – Мам! Мама, привет!

      Внезапно, она отняла ладони от лица и выпрямилась, однако её взгляд был направлен не на меня, а словно сквозь.

      – Мамуль, ты меня слышишь? – чуть громче произнесла я и даже помахала рукой, но моё движение вновь осталось без внимания. Она по-прежнему смотрела куда-то за мою спину. Только я собралась сделать еще один шаг к ней, как вдруг мама подскочила на ноги и побежала к дверям палаты.

      – Нина! Нина, иди скорее сюда! – практически закричала она, оказавшись в коридоре.

      Не понимая, что случилось, я растеряно обернулась назад, чтобы понять, куда могла так пристально смотреть мама.

      – О, Господи, – непроизвольно вырвалось у меня.

      На больничной койке лежала… я! Бледная, с закрытыми глазами, дыхательной маской на лице и окутанная разными трубками. Прибор, к которому они были подключены, возмущенно запищал и замигал разноцветными огоньками, выдавая на экран кардиограмму моего сердцебиения. Я медленно подошла к койке и дотронулась до своей руки. Она была такой холодной…

      И тут тишину разрезал громкий, полный ужаса, женский крик. Я бросилась на звук, подумав, что это могла быть моя мама. Но стоило ступить за порог палаты, как меня окутала темнота.

      – Нет, нет, нет! – отчаянно закричала я, проваливаясь в пустоту, и мой голос слился с повторившимся криком где-то вдали…