Мой Лерой. Кати Беяз
ты была? Я заходил.
– У мамы! Я у мамы, – спохватилась я.
– Такая темень, я не могу тебя увидеть.
– Мама давно уснула, я не хочу ее будить, – сочиняла я на ходу. – Нам тоже не мешало бы поспать, завтра рано на плато.
– Не могу дождаться, – прошептал Феникс.
– И я! – на это раз, нисколько не соврав, ответила я.
Разъединившись, я включила фонарь и рукой разрыла песок. Предмет местами покорежился, местами потерял верхний слой, но это определенно был герметичный ящик из стали. Еще немного работ и трофей был у меня в руках. Не такой уж тяжелый и большой, как показалось мне днем, он вполне вмещался в мою сумку, правда, значительно вытягивал ее своим весом.
Совсем выбившись из сил, я выключила фонарь и сосредоточилась на темном пространстве. Оставалась еще одна вещь – глубинно просканировать погребенное здание, и если оно действительно пусто, разрушить шахту так, чтоб первый же шторм засыпал все песком. О своей судьбе я не сильно волновалась, но вот за ребят мне было по-настоящему страшно. Если здесь погребены страшные тайны, противоречащие нашему устрою, то лучше изучать их тайком и в полном одиночестве, сохраняя покой и доверие старейшин.
Я понимала, что место просканировано ими много раз, и оно, скорее всего, пусто. Однако мне повезло с захороненным в стороне ящиком, и слоем пластиковой массы, может с чем-нибудь еще повезет?
Я сосредоточилась и мысленно просочилась через крошечные щели между мелким щебнем, грозными валунами и довольно плотно спрессованным песком. Передо мной открылось громадное помещение, засыпанное доверху океанической почвой. Обнаружив соединения стальных каркасов строения, я зафиксировала модель в голове и покрутила ее перед глазами. Камни, напоминающие по форме раковины, единичные мелкие кости, черный пласт бывшей растительности и планктона, одиночные предметы из ещё неразложившегося стекла и алюминия. Лишь малые фрагменты былой архитектуры, изящной ковки и цветного стекла. И больше ничего…
Я легла на землю. Сердце билось медленнее, а дышать становилось труднее. Такое сканирование практически немыслимо в одиночку. Для того, чтоб не достичь критического уровня бессилия, старейшины касты собирались всей группой, образовывали круг и делали подобный анализ, генерируя энергию десяти человек.
«Что мне теперь делать? Я не могу пошевелить и пальцем!»
Не знаю, сколько прошло времени, пару раз на поверхности зверевствовал шторм и четыре раза пищал таймер примерной периодичности песчаных бурь. Наконец, я смогла подняться для заряда энергетическими потоками земли. Если б я была под открытым небом, то могла б еще впитать золотые потоки космоса, но сидя в четырехметровой яме, мне оставалось только принять силу, что излучало сердце Земли.
Когда я, наконец, была готова вскарабкаться на поверхность, долину наполнило голубое сияние приближающегося рассвета. Я вышла из шахты и взглянула на небо. Наш млечный путь был все таким же ярким, как и пятьсот, и даже пять тысяч назад, ведь для вселенной целый век лишь мгновение, не способное остаться в ее вечной