Зазеркалье. Александр Архипов
я чуда не жду! Все, мы оторвались от книги. Мы сами по себе. Сколько можно тебе повторять?
– Твое мнение мне ни к чему, покинь мою комнату, смертный – махнул на мушкетера Этан.
Авантюрист скучал по старому другу, с которым они путешествовали по миру и спасали друг друга от опасностей. Дружба Феникса Тими и авантюриста Этана, облеченная в скалистую оболочку, не разрываемая и после разрыва миров.
Мушкетер пожалел о грубости, кинутая в лицо друга. Он поспешно спустился в гостиную, где красота закатных лучей убаюкивала одиночество, а тишина не мешала складывать разрозненные мысли в длинные и утомительные монологи.
После гибели Вернона мушкетер приметил печальную черту между героями книг, из-за чего они прекратили ладить и вести непринужденные беседы.
Следующим утром обитателей дома пробудил крик Данте. Все сбежались ко главному входу, рядом с ней стоял разъяренный флорентиец и дергал ручку двери.
– Что за колдовство! Опять это проделки зеркала. Она все еще не открывается, – с трудом держал себя в руках Данте.
– Окна тоже не открываются, – сказал Жак, – я не смог его открыть у себя в комнате.
– Дайте мне минуту, – попросил Эжен и крепко схватился за ручку.
Подобно римскому гребцу он толкал и тянул дверь, надеясь, что его толчки дадут разобьют чары. Он отступил, раститирая покрасневшие руки.
– Не поддается, – напугался мушкетер, – совсем…
– Ловушка, – разочаровался Данте.
Они остались отрешенными от мира. Все, кроме Чарльза, осознали свое жалкое положение, когда они никому не нужны и не от кого ждать помощи.
Персонажи прислушались к окружению. Мир канул в глубокую тишину. Шелест листвы, вой ветра затихли вместе с треском огня в камине. Мушкетер присмотрелся к сизому диску, осветивший серо-светлую палитру природы поместья. Ему казалось, что они отрешены от мира, что им придется бороться со злом, засевшее в стенах дома.
Эжену послышалось ржанье Виктора. Сердце мушкетера заклокотало, захлебывалось в ужимках тревоги и рвалось к четвероногому другу. Эжен поспешил к окну и разглядел в мглистом поле бегающего скакуна. Виктор щипал редеющую траву, притоптывая ее копытами.
– Вот он! Эжен, тут твой Виктор! – ткнул в окно Жак.
– Каков наглец! – гордился Эжен при виде грации коня.
Неудержимый Виктор скакал по полю, подпрыгивал, резвился, словно жеребенок. Эжен вновь хватался за двери и окна. Темная магия держала их в заточении, как в замке Ив или форте Руж.
Мушкетер вернулся к окну и с опасением следил за Виктором.
Чарльз приметил переменчивость в Эжене; восторги мушкетера сменялись порывами резкости и волнения.
– Виктор! – стучал по окну Эжен и рассеивался вокруг себя истошный выкрик.
– Ты ополоумел? – отошел подальше Данте.
– Вы не видите? Он умирает! – разрыдался Эжен. – Посмотрите!
Спустя несколько минут поверженный Виктор дергался в конвульсиях. Прерывистое