Сердце с глушителем. Светлана Алешина
Лариса.
Она-то знала, что под словами «давным-давно» подразумевается что-то около года. Да и то это время не было ознаменовано полнейшим отказом от алкоголя. Просто Евгений держался немного, потом его кто-то уговаривал выпить рюмочку, за которой, естественно, следовали еще и еще, а потом он пил, как и в добрые старые времена, – несколько дней. Затем, правда, брал себя в руки и держался некоторое время, до очередной встречи с добрым приятелем.
Хотя справедливости ради нужно отметить, что в общем пить Котов стал значительно меньше. И выглядеть Евгений стал лучше, и к жене с дочерью относился лучше, да и дела его фирмы поправились. И вообще старается – в тренажерный зал вон начал ходить!
И Лариса согласилась поехать с мужем и выслушать все известное об убийстве тренера Соловьева. В то время, когда состоялся драматический разговор между администратором Степанычем и ее мужем Котовым, она заканчивала бухгалтерские дела. Это заняло где-то около десяти минут. Потом Степаныча позвали к шеф-повару, и они с Ларисой разминулись.
Лариса проблем и мыслей Степаныча, соответственно, ведать не ведала, а если бы и знала, то они были бы ей до лампочки. Она уже предвкушала новое дело.
Едва Лариса вошла в вестибюль спорткомплекса, где и находился тренажерный зал, Котов как-то покровительственно взял ее под руку и повел наверх с видом завсегдатая или даже хозяина этого здания.
Евгений толкнул одну из дверей, и они очутились в тренажерном зале. Им навстречу сразу же двинулась высокая стройная брюнетка, очень яркая и привлекательная. Несмотря на то что, по словам Котова, этой женщине было около сорока, она умудрилась сохранить красоту и свежесть. Большие черные глаза смотрели на Ларису и Евгения с тревогой и вопросом.
– Алевтина Федоровна, разрешите представить вам мою супругу, – выступил вперед Котов.
– Лариса, – кивнула та.
– О, добрый вечер, – проговорила Алевтина низким грудным контральто, делая жест в сторону выхода. – Я думаю, нам лучше поговорить у меня в кабинете. Равиль, пойдем с нами! – позвала она мужчину, странно лысого в его годы, лет тридцати пяти, который стоял у окна и до прихода Котовых разговаривал с Алевтиной.
Тот неторопливо, с невозмутимым видом двинулся следом, по дороге представившись Ларисе и глядя на нее несколько пустым взглядом флегматика. «Действительно спокоен или хочет казаться таким», – подумала Лариса.
Едва они расселись в небольшом кабинете Алевтины Федоровны, больше похожем на раздевалку, на стульях у стены, Лариса, отбросив церемонии, с ходу стала задавать вопросы.
– Прежде всего, Алевтина Федоровна, скажите, с какого по какое число проходила ваша поездка в Чехию?
– Выехали мы из Тарасова шестого июня. А вернуться должны были тринадцатого.
– Всего неделю, – важно вставил Котов, будто сообщил что-то особо важное.
– А как произошла трагедия? И когда? – спросила Лариса.
– Это случилось девятого. Виталий отправился куда-то по делам, а я осталась дома…
– Стоп, –