Чёрный Лес. Ив Соколофф
весной Мартин по уши втрескался в Ма́ри, так щедро одаренную природой в области груди, как снаружи, так и внутри. Она была хорошая любвеобильная девочка, с которой так было интересно заниматься азами практической анатомии и физиологии. Они пропадали целыми вечерами, обнимаясь и целуясь в парках, а Май ожесточенно терзала пианино, удивляясь, почему ей вообще есть до этого дело. Это чувство отчаянного одиночества и отверженности она поначалу приписывала предательству Мартином их дружбы, а затем вдруг поняла, что дело было совсем не в этом. И от этого ей стало совсем плохо. А Мартин, совершенно не понимая, как больно делает подруге, делился с Май всеми своими переживаниями и сомнениями. Та кусала тонкие губы, когда он не видел и плакала по ночам. Но как-то она не выдержала, и, когда Мартин в очередной раз заявился к ней поздним вечером и начал рассказывать, какая Мари замечательная, бросила в сердцах по-русски:
– Да идите вы к черту! Дураки!
И ушла в свою комнату, хлопнув дверью и оставив Мартина в совершенном недоумении.
Конечно, он не понял смысла сказанного, но и интонации было довольно, чтобы заподозрить, что он делает что-то не то и не так, вот только что именно, ему было невдомек. Расстроенный и озадаченный Мартин побрел домой.
И все же Ма́ри полностью владела его мыслями еще несколько долгих недель, в течение которых они с Май почти не виделись. Чтобы заполнить унылую пустоту одиноких вечеров, пытаясь избавиться от чувства собственной ненужности, она начала встречаться с одним давним воздыхателем, у которого раньше не было никаких шансов. Он был года на три старше, высок, силен и напорист, и Май это поначалу даже понравилось, хотя свои новые отношения афишировать особо не спешила; ни Мартин, ни даже мама ни о чем не догадывались, впрочем, все были слишком заняты собой: Элена теперь проводила почти все время с Оскаром, вероятно думая, что дочь находится под присмотром Мартина, а тот бегал за Ма́ри, и ни на что больше времени у него не оставалось. Май с ухажером ходили в кино, степенно гуляли за ручку по набережной, причем совершенно не скрываясь: девушка будто нарочно хотела попасться на глаза Мартину. Но тщетно, тот, как назло, всегда был где-то еще. И вот однажды вечером, очень грустная, заплаканная Май тихо-тихо открыла дверь квартиры своим ключом и, с облегчением увидев, что Элены нет дома, пошла прямиком в душ, с отвращением бросила снятую одежду в корзину для грязного белья и под горячей водой полчаса с остервенением терла покрасневшую кожу губкой, словно пытаясь отмыться от чего-то неприятного, глубоко въевшегося в кожу. Затем она прошла в свою комнату и прорыдала полночи в обнимку с подушкой, забывшись беспокойным сном только под утро. Следующие несколько дней, молчаливая и осунувшаяся девушка ходила в водолазке с высоким воротом, скрывавшим несколько характерных багровых отметин на шее и плечах. С ухажером Май больше не встречалась.
А потом внезапно все