Вниз по лестнице. Роман Шмыков
места, где остановились, прежде чем увидеть это. Мы думали, что на диване будет скелет в ночнушке, но всё оказалось ещё страшнее, а это ещё хуже, если верить дневнику.
Мы двинулись в сторону комнат, в одной из которых, как мы подумали, мы найдём как минимум одно тело, если его ещё не растаскали на лоскуты стаи бродячих собак, коих в Камышах было немало. Вот комната, которая была, казалось, той самой, скакнувшей со страниц. Максим, всё ещё возглавляя наш маленький отряд, толкнул дверь ладонью, и та немного открылась, ударившись обо что-то внутри. Максим вдохнул так, словно подавился, но потом указал нам пальцем вниз, и Вера посветила туда. Там был лёд, сковавший дверь, не дающий ей открыться полностью. Максим попытался сильнее толкнуть дверь, но ему ничего не удавалось, и мы просто скучковались в одном месте.
Вера светила вокруг, но ничего, кроме чёрных деревянных стен её фонарь не ловил. Максим толкнул дверь в очередной раз и дверь поддалась, открыв нам пустую комнату. Стол и кровать, и больше ничего.
– Кто здесь?
Мы резко повернулись в сторону, и Верин луч осветил тощего мужчину в куртке поверх прохудившейся зелёной футболки. Его лицо было закрыто негустой длинной бородой, а волосы на голове превратились в чёрный ком.
– Эй, вали отсюда, бич! – крикнул Федя из-за спины Максима, всё ещё стоящего у входа в пустую комнату. Вера уронила фонарь, и теперь тот катился по прогнившему деревянному полу без единого ковра, освещая лишь ноги незнакомца. – Что ты встал?
– Федь, не зли его, – шепнул Максим, – Кость, возьми фонарь.
– Что?
– Фонарь возьми, говорю, быстрее.
Я присел и рукой потянулся к фонарю. Мужчина, чей отвратительный запах стеной обдал нас четверых, приблизился на пару шагов. Я рывком прыгнул до фонаря и схватил его, наставив луч прямо на него. Он не закрыл глаза от яркого света, но уставился куда-то позади нас, и мы подумали, что он слеп.
– Вали отсюда, я сказал! – Федя рыкнул, достав из кармана перочинный нож, на который незнакомец не обратил ни единого внимания, а лишь заскрипел чёрными зубами, сводя челюсти под неестественным углом.
– Уходим, – начал Максим полушёпотом, – Вера, иди за мной, потом костя. Федя, дай нож Косте, пусть прикрывает нас.
Федя, внезапно признавший главенство Максима, свернул нож и сунул мне в грудь так, что я не мог его не взять. Я передал фонарь Максиму, освещавшим попеременно и незнакомца, и свой путь обратно. Я шёл спиной вперёд, вытянув руку с выдвинутым ножом в сторону этого жуткого мужчины, похожего на ходячий труп с его язвами на лице, но не успел я ощутить холод зимы снаружи, как ребята закричали и резко прекратили. Я услышал хруст и тяжёлые падения на пол.
Я не повернулся.
Я застыл на месте и смотрел, как выроненный фонарь освещает что-то сбоку. Там, на дощатой стене, была чья-то огромная тень, не принадлежавшая ни мне, ни тому, на кого я наставил нож.