Роман с «Алкоголем», или История группы-невидимки. Игорь Матрёнин
же милый мой папка бывает таким наивным, что мне его немного по-доброму жалко. Как-то, будучи ещё весьма мелким охламоном, я сиживал на коленях в своей крохотной комнатке и слушал «милое сердцу «хеви». Неожиданно вошел отец и, завидев меня в этой подозрительной буддистской позе, обеспокоенно спросил: «Сынок, ты что, стал жертвой какого-то культа? Зачем ты так сидишь, ты молишься что ли?!». А я-то всего лишь проделывал пошлейшую растяжку для каратэ или брейк-данса, не помню, чем уж я тогда по глупости увлекался. Как же долго и как же нелегко пришлось мне переубеждать перепуганного папу, что сыночек его не попал в коварные сети сектантов, и щупальца зомбирующей религии не обвили юное сердце. Не факт, что он и сейчас-то так иногда не подумывает в недоверии.
А ещё была у нас в школьные годы в самой пиковой моде «нововолновая» стрижечка с очень длинной косой чёлкой. Я, естественно, завёл себе такую же. «Прозорливый» отец, критически оглядев меня, мрачно процедил сквозь зубы: «Знаю-знаю, под кого вы работаете…». Вы не поверите, но он посчитал, что мы дружно «косим» под… Гитлера!!! Ни ухом, ни рылом мы не имели в виду этого визгливого упыря и душегуба! Но наша советская пропаганда неумолимо и грамотно делала своё правое дело, и подозрения старших тут же пали на тогдашние нехитрые «брейк-дансовые» причиндалы.
Кстати, был вполне себе реальный случай, когда на школьной убогой дискотеке одного парня с такой вот «подозрительной» чёлкой представители от райкома комсомола в коалиции с фанатиками «ДНД-шниками» «попросили» зачесать чёлочку на другую сторону, ибо на эту зачёс был «сами знаете, у кого». Да-а-а, я ещё успел застать «совдеповский» маразм в самом своём забродившем соку!
А ведь были в свои стародавние времена «дела и делишки», когда меня, гнусно заламывая руки, заставили снять значок тевтонцев из группы «Accept» на первомайской демонстрации, грозя чуть ли не «сроком» за политическую диверсию. Уже через год «диссидентский» «Ровесник» напечатал статью о моей любимой команде, и я с наслаждением ткнул в трусливую личину тогдашнему, окрылённому властью комсомольскому вожаку свирепую физиономию Удо Диркшнайдера в праведном гневе.
Ну вот, опять меня с грохотом понесло по кочкам, и я пристыжено возвращаюсь к основному вопросу, уж «пардоньте», за врождённую мою шизофрению!
Мой милый папка бывает, конечно, гневлив без меры, но я-то знаю, как он тяжело переживает наши нелепые судьбы – мою и младшего братишки Женьки. Родные наши папа и мамулька так хотели, чтобы мы сделали блестящие карьеры, стали богатенькими и заслужили «крутые уважухи» в недалёких обывательских кругах, а вышло… Старший – маргинал, который занимается только сомнительными видами промысла, как то: «игрой на балалайке», сочинительством никчемных песенок и пением их по кабакам, а меньшой запутался в жизни ничуть не меньше, и назвать его миллионером также как-то не поднимается рука.
Зато мы вас так нежно, до боли в сердце любим, дорогие вы наши и замечательные мамка-папка, самые лучшие