Бродяга. Европейская гастроль. Заур Зугумов
они были живы, и дай Бог, чтобы были живы и до сих пор. Оба они были из города Римини, который раскинулся на побережье Адриатического моря. Женщина сопровождала его с того самого момента, как он перестал ходить. Она была простой сиделкой то ли в монастыре, то ли в каком-то приюте, а он состоятельным бизнесменом. Судьба распорядилась так, что у него обнаружили какую-то болезнь и со временем у него отказали ноги, а болезнь все прогрессировала. Он был еще жив благодаря сиделке и деньгам, которые, кстати, у него были уже на исходе.
В Германии они оказались несколько лет назад. Тетя оставила ему наследство: дом в окрестностях Берлина и немного денег. И это было более чем кстати. Они переехали в Германию. Здесь же ему сделали операцию, после которой он пошел на поправку, но все бы ничего, да средства были на исходе. Так что деньги ему нужны были не меньше, чем мне его документ. Тем более, что он везде уже засветился со своей ксивой, так что она была заточкована[24], имею в виду клинику, где он лечился и делал операцию и прочие заведения, где нужно предъявлять документы, удостоверяющие личность. Так что, хоть немцы и жуткие педанты, тем не менее, требовать у инвалида-колясочника документ, «который он забыл дома», в то время, как они все его знают, было сродни цинизму даже для них. Но все же, на всякий случай, я, предусмотрительно сделал несколько ксерокопий его идентификационной карты, имея которую в Германии можно спокойно передвигаться по Евросоюзу, и отдал ее сиделке, а через несколько дней был с «чистым» немецким аусвайсом в кармане.
(Кстати сказать, наверное, единственно место куда не пускали именно с немецкими документами, был Гибралтар. Уже позже я узнал, что это был кусочек суши принадлежащей Великобритании. Но к этому мы еще вернемся).
Но не все было так просто. На тот момент у меня не было такой суммы, которую запросил «Инвалид» (назовем его так), поэтому мы договорились на следующих условиях. Я плачу ему пока то, что есть, он ждет месяц, если я не появляюсь за это время с оставшимися деньгами, заявляет о том, что документ потерял. С его стороны это не были жлобистые условия, и я знал об этом. Дело в том, что в течение этого времени ему должны были сделать очередную операцию и последняя надежда у него была на продажу дома или какие-либо иные манипуляции с этой единственной имеющейся ценностью. А тут появляюсь я и путаю ему все карты.
Во время наших переговоров с Инвалидом, на верочку за лавэ[25], в голове я держал метнуться в Польшу и вот почему. Я как-то упоминал в своих предыдущих книгах за виртуозность польских блинопеков[26]. По всей вероятности, это был такой азарт, который можно сравнить разве что с карточной игрой в «очко», когда на руке у тебя туз, а тебя пытается утянуть с игры, ну, скажем, друг, аргументируя тем, что следом к тузу будет идти прокладка[27]. Это закон жанра. О том, что как только были изобретены деньги, сразу же нашлись желающие их подделывать, мы знаем. Но вот как объяснить связанный с этим «феномен бесстрашия»? Ведь фальшивомонетчиков
Он везде уже засветился со своей ксивой, так что она была заточкована – этот документ он предъявлял везде, где был необходим паспорт.
На верочку за лавэ – наверняка за деньги.
Блинопеки – фальшивомонетчики.
Следом к тузу будет идти прокладка – в карточной игре «очко» существует шулерской прием, который осуществляется за счет тусовки карт. Тот, кто банкует, сдает партнеру туза или десятку с тем, чтобы игрок «ударил по банку», то есть на все. Неопытные игроки так и поступают, но их ждет глубокое разочарование. К тузу приходит фигура, на языке картежников: валет, дама или король. А после фигуры идет литерка: семь, восемь, девять или десять. Иногда туз. На этот счет даже существуют лагерные присказки. «К тузу пришла дама, высылай деньги, мама». «На туза и на валета проработал я все лето».