Детектив для уютной осени. Татьяна Полякова
упала, – выговорили ее губы. – Кажется.
– Куда, твою мать, ты упала?!
Она пошевелилась и отстранила его руки – он все продолжал ее трясти.
– Ударилась, – сказала она с трудом. – Головой. Или нет?
– Головой, мать твою, ты при рождении ударилась!..
Она задвигалась, встала на четвереньки и свесила голову, которой, по его мнению, ударилась про рождении.
– Больно, – пожаловалась она сквозь завывания ветра. – Как это я так…
– Кто тебя ударил?
– Никто не ударял. Я потеряла равновесие и упала.
– Дура! – рявкнул Василий Васильевич. – Вставай, пошли вниз!
– Сейчас.
– Не сейчас, а вставай!..
Он стал поднимать ее, и вначале из этого ничего не выходило – ноги у нее словно выворачивались, – а потом получилось. Она поднялась, наваливаясь на него всем телом, и немного постояла, приходя в себя.
– Нужно спускаться, – продолжал орать Василий Васильевич. – Давай, шевелись!
Очень мешали ее летучие одежды, они мелькали, путались, закручивались, Меркурьев, рыча от злости, то и дело отталкивал от себя тряпки.
– Заправь куда-нибудь хвосты! Мне ничего не видно!..
– Они не заправляются.
– Да-а-а! – проорал Меркурьев. – Сари – лучшая одежда на земле, я в курсе! Соберу все и сожгу к чертовой матери!..
По лестнице он шел спиной вперед и вел ее за обе руки. Она наклонялась к нему, делала шаг, и Меркурьев ее подхватывал. Так они шли очень долго. От усилий он весь заливался потом, который попадал в глаза и затекал в рот.
Когда он почувствовал, как под ногой хрустнула деревяшка, не поверил своим ушам. Разломанные ящики были только в самом низу, и хруст означал, что они добрались!..
Антипия сошла с последней ступени, Василий Васильевич отпустил ее, наклонился и уперся руками в колени, стараясь отдышаться.
Снаружи грохотал ветер и ревело море.
– Что ты там делала? – спросил он, не разгибаясь. – Кто тебя ударил?
– Никто, – проблеяла вещунья. – Я стояла, смотрела вниз. Потом мне что-то показалось, я повернулась, наверное, слишком резко… Упала и стукнулась.
– Наверное! – передразнил Василий Васильевич. – Наверное, показалось! Креститься не пробовала, когда кажется?! Зачем ты туда полезла?
– Мне надо.
– Чего тебе там надо?!
– А тебе чего? – вдруг спросила она. – Ты зачем полез?
– А ну тебя!..
Меркурьев сел на ящик и рукавом куртки вытер лицо. Потом содрал куртку с себя и вытер еще раз, подкладкой.
– Идем, – скомандовал он. – Сейчас дождь начнется. Можешь идти?
Она несколько раз с силой кивнула.
Василий Васильевич крепко взял ее под руку – сквозь белые одежды сочился жар, словно у нее поднялась температура, – и повел по «променаду» в сторону гостиницы.
Тучи надвинулись, проглотили солнце, и далеко над морем словно колыхалась темная пелена – должно быть, там уже лило.
К террасе с балюстрадой они поднимались под оглушительный